Рутения

Новиков Николай Васильевич

– Спасибо, Василий Ильич!
– радостно отозвался водитель.

Телохранитель Паша тоже улыбнулся - впервые за последние три часа.

В своем кабинете размером с иной колхозный клуб, Ледовской минут пять сидел без движения, прокручивая в памяти последние события, а потом нажал кнопку аппарата внутренней связи и негромко сказал:

– Зайди, Олег.

Его заместитель Олег Подопригора был полной противоволожностью Ледовскому - высокий, голубоглазый блондин лет сорока с приятной внешностью и манерами английского аристократа. Обладая нелюжинными организаторскими

способностями и умением расположить к себе любого собеседника, не говоря о женщинах, которые просто млели при виде его, Подопригора довольно быстро двигался по комсомольской лестнице, стал первым секретарем райкома ВЛКСМ, но потом два строгих выговора за аморальное поведение затормозили его рост. С приходом Ельцина стало возможным забыть старые грехи, если человек умеет работать, и Ледовской четыре года назад взял Подопригору инструктором горкома КПСС. Тот оказался парнем дальновидным, вместе с боссами пережил опалу, не бросился в кооперацию, не стал прибирать к рукам растерянные газеты, выждал, вытерпел, и оказался первым замом Ледовского в Госкомитете по поддержке малого бизнеса, а потом и первым замом в "Рутении".

– Все нормально, Василий Ильич? Поляков взял?
– спросил он, присаживаясь на стул у начальственного стола.

– Решили проблему, обещал посодействовать. Но нужно и самим шевелиться, - сказал Ледовской.
– Тебе, Олег, и карты в руки. Во-первых, копии договоров о заводе, окорочках, прочей дребедени завтра должны быть на столе у Полякова. Для президента. Подробности не надо, главное, чтоб много сделок было.

– Нет проблем. Надо - будет много сделок.

– Не забудь о людях, которые торгуют под нашей опекой.

– В смысле - "крышей"?
– улыбнулся Подопригора.

– Не надо бандитских терминов. Ихние дела - превратить в наши дела. Повторяю, главное - чтоб много было. Надо показать размах, понимаешь, деловой активности.

– Засветим наши фирмы - с налоговиками будут проблемы.

– А ты засвети их так, чтобы они были не нашими, а чужими фирмами. Полякову и президенту нужны документы, понял? А с налоговиками я разберусь.

– Сделаем, Василий Ильич. Завтра на столе у Полякова будет столько документов о нашей кипучей деятельности, что он может просто ошарашить президента.

Подопригора был многим обязан Ледовскому, и зарекомендовал себя преданым соратником. Но матерый номенклатурщик Ледовской понимал, что однажды более молодой и энергичный заменит его на посту хозяина "Рутении". И надеялся, что это произойдет тогда, когда он обсепечит себе достойную старость по меркам американских миллионеров. Похоже, Подопригора был внутренне согласен с таким развитием событий, и всячески поддерживал босса.

– Теперь другое...
– сказал Ледовской.
– Достань-ка из бара бутылочку нашей, плесни по рюмке.

Подопригора выполнил просьбу, достал бутылку коньяка "Gaufiter V.S.", наполниил широкие бокалы. В качестве закуски положил на стол коробку импортных конфет. Чокнулись, выпили, закусили конфетками, и Ледовской продолжил про другое.

– Олег, нужно срочно организовать свой банк. Надежный, подконтрольный,

чтобы перевести туда все свои активы, чтобы все было... под руками и под нашим, понимаешь, контролем. Поляков тоже так считает.

– Надо - организуем, - улыбнулся Подопригора.

– Подумай, может какой уже существующий можно прибрать к рукам? И о должности генерального, или как он там? Председателя совета - тоже.

– Василий Ильич, я готов.

– Ну и дурак, - довольно усмехнулся Ледовской.
– Банк - наша подконтрольная структура, понял? К тому же, его руководителя можно будет при случае сдать. В наших с тобой интересах. Пойдешь на такую должность?

– Никак нет, - по-военному отрапортовал Подопригора, хотя в армии не служил.

– Ну то-то. Вопрос срочный, решать нужно немедленно. Поэтому работай, Олег.

– Василий Ильич, с вами работать - одно удовольствие. Все четко, ясно, понятно. Я пошел?

– Подключи Митяева, пусть по своему ведомству разузнает про банки. Подумает, как их взять. Но самое главное - документы Полякову. Ступай, завтра в час жду доклада.

Энергичным кивком Подопригора показал, что все понял. резко встал со стула, с улыбкой поклонился боссу и решительно пошел к двери. Ледовской проводил его взглядом, потом наморщил лоб и потянулся к бутылке, оставленной заместителем на его столе. Очень сложный и напряженный день выдался.

3

Зал Второй Московской биржи напоминал зал ожидания Курского вокзала в час наплыва приезжающих и отъезжающих, встречающих и провожающих. Шум, гам, толкотня, внезапно возникающая и также внезапно заканчивающаяся. Маклеры и дилеры, покупатели и продавцы сидели за столами в просторном конференц-зале некогда знаменитого НИИ, толпились в центре, кучковались, обсуждая цены и перспективы сделок и прислушиваясь к монотонному, внешне бесстрастному голосу ведущего торги. Не было ещё электронных табло, компьютерной информации - голосом, голосом решались судьбы первопроходцев новейшей российской буржуазии.

Сергей Воронин, один из основателй Второй Московской, сидел за обшарпанным письменным столом и глупо усмехался, глядя на гору денег перед ним. Полчаса назад он совершил самую крупную в своей жизни сделку - продал 100 000 пачек "Космоса" по семнадцать рублей за пачку. А купил на "Яве" по двенадцать рублей за пачку. Пятьсот тысяч прибыли. Огромные деньги. Пять процентов от общей суммы сделки - отчисления в фонд биржи, то есть, около ста тысяч, ему остается более 400 000, все равно много. Это победа, и не просто победа, а торжество его идеи.

Ведь были продавцы, готовые отдать "Космос" дешевле - по шестнадцать рублей, даже по пятнадцать. Товар на складе, деньги при заключении договора... Но где гарантии, что человек, приехавший в Москву с деньгами, получит товар, а не будет попросту ограблен в пустынном районе, где и склада никакого нет?

Воронин предложил арендовать склад и некоторые товары, за которыми стоят организаторы биржи, первозить туда, и там же, на складе, под гарантии биржи, проводить самые щекотливые моменты купли-продажи. А именно деньги-товар.