Рутея
Шрифт:
(из некоторых расширенных учебников по истории для высшей школы)
* * *
– Да ну?
Крепкий бриззский табак позволил мне воспринять подобную информацию с максимальным спокойствием. Почти с безразличием. Наверное, подобное чувство испытывают люди, которым говорят о страшном диагнозе и которые о нём уже догадываются. Я повернулся к ней, потушил сигару о подоконник и повернулся к ней. Она подошла поближе.
– Да, это так. Твой отец был одним из
– То есть при желании я тоже могу научиться телекинезу, телепортации и так далее?
– Разочарую тебя – нет. Не на нашей планете. Возможно, даже нигде. Способность для отбракованных закрыта – часть генов передаётся при смешанных браках, но целая комбинация с другими не получается. И не подходит под ключ. Более того, даже психоиндуктором и делегированным способным игроком я тебя не сделаю. Запрещено правилами Игры. Зато ими же запрещено убивать вас и применять любые методы Способности во вред. Технически, при угрозе для жизни или при угрозе мировой катастрофы были случаи, когда Сеяные убивали полусеяных, но… Я слишком много излагаю?
Я замотал головой, переваривая информацию.
– Хорошо, как ты сказала, получается, вы, Сеяные – игроки. А кто король? Кого все вышеперечисленные фигуры защищают от шаха и мата?
– Ну, королём в Игре, если хочешь, является всё население контролируемых нашими семьями территорий. Народы, страны, культуры. И человечество, и мрисса.
– И что, игра на уничтожение?
– Не в этом веке и не на этой планете. Правила могут измениться, возможно, чуть позже, но, скорее всего, что теперь уже никогда. Рутея очень важна для Сеяных.
– Угу, – сказал я. – Успокоила.
Она снова обняла меня. Я ответил на её объятия, хотя теперь они мне казались неприятными. Неискренними.
– Ещё вопросы, дорогой?
– Почему я? Почему не кто-то другой?
Она изобразила смущение.
– Ну, сначала я работала в отделе, который занимается контролем таких, как ты. Вас немного, всего пара сотен в стране. Большинство уже на нужных местах и трудятся – в министерствах, в директоратах субдиректорий, в армии, в синдикатах вот. Тебя выявили и учли не сразу, в лет тринадцать. Ты, похоже, не запланированный. Выдернуть и дать нормальное образование не получалось, поэтому долго держали в резерве. Проверяли, наблюдали через вторую жену... ты уж прости.
– А обычно все бастарды вроде меня завербованы?
– Кто-то нами, но некоторые нашими соперниками. Кто-то действует неосознанно. А к тебе долго не могли найти подход. Потом я перешла в отдел по работе с синдикатами, тот самый, который называют «верховным отцом»…
Я вспомнил о первой жене. Получается, она тоже могла быть полу-сеяной? Отпустил Рину, посмотрел ей в глаза.
– Получается, ты знаешь всю мою биографию? Что стало с Иреной? И ребёнком?
В глазах Сеяной загорелся хищный огонёк.
– Вот тут-то мы и подошли к главному вопросу. У нас в чём-то общие цели. Помнишь, я как-то упомянула о том, что двадцать лет назад пять тысяч человек пропали без вести? И о том, что это снова началось несколько месяцев назад?
–
– Мы не знаем, почему такое произошло. И кто это сделал. У нас есть предположения, которые проверить мы можем только с помощью тебя. Поможешь?
– Давай, – я согласился. – В отсутствии этих засранцев работать с тобой станет намного приятнее. Но сначала – отключи этот чёртов чип.
– По рукам!
Всё прозвучало как обычный приём на работу.
Вспоминая этот момент, я даже немного удивлялся, с какой лёгкостью согласился. С другой стороны, до сих пор не знаю, был ли у меня в тот момент выбор.
– Ну и что будет подразумевать работа?
– Поиск... Поиск определённых личностей и определённого места. Пойдём лучше в комнату, здесь надо будет прибраться.
В келье два на четыре метра оказалась узкая койка, тумбочка и окно. Она до омерзения напоминала такую же комнату в Дальноморском монастыре, в которой меня заперли во время пленения. Это чувство укололо меня, я посмотрел на Рину. Было обидно осознавать, что все эти недели моим пленителем, моим тайным прокурором и кукловодом была эта же самая хрупкая женщина, которая не гнушалась при этом делить со мной постель, казаться милой и благодетельной для меня.
Она улыбнулась, достала программатор. После связи с чипом загорелась надпись «Аварийный режим. До активации чипа осталось двадцать девять часов сорок пять минут». Рина нажала «Деактивировать». Загорелось поле ввода пароля.
– Я догадываюсь, о чём ты думаешь, – сказала она и отложила программатор на койку. – Не, не потому, что мысли читаю, я говорила, что не могу это сделать с тобой. Просто это очевидно. Думаешь, зачем был нужен весь этот чип, пленение и прочее – не проще ли просто завербовать? Поверь, я хотела сделать так сразу, но я низший чин в дворцовой иерархии, а у старших были другие планы. Им казался важнее этот синдикат, им казалось, проще засунуть тебя в эту среду и сделать там своим, чтобы потом руководить системой. Но всё сразу пошло не так, как нужно. Ты не был создан для криминала. Ты мне веришь?
Рина положила руку мне на грудь и потянулась для поцелуя. Я целовал её недолго, и как мне показалось, бесчувственно. Конечно, мне продолжало нравиться её тело, но осадок оставался, и его было очень сложно смыть. Потом сказал:
– Допустим, верю. Не хочу портить момент, но давай закончим с чипом?
Она нахмурилась и сунула мне в руки программатор.
– Набирай сам. Счастливый Ублюдок.
– Чего?!
– «Счастливый Ублюдок». В две строчки, пальцем, с заглавной буквы. Такой пароль придумал Майк.
Со второго раза получилось. «Выход из аварийного режима. Чип деактивирован». Я выдохнул, отложил программатор, посмотрел на Рину. В её голосе звучали слёзы.
– Не получается, – сказала она. – Не веришь ты мне. Не надо было раскрываться. Не надо было отключать чип. Понимаешь, мы сидим там, в этих дворцах. Погрязшие в сплетнях, рутинной работе. Думаешь, почему создали особые правила для таких, как вы? Вы – наша козырная карта, наш джокер, но вместе с тем и наше наказание, наша особая слабость...