Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4. Человек на коне. Страшные сны
Шрифт:
Выдержать такое наказание для Лизы было трудной задачкой. Подувшись какое-то время, она поднималась и подходила к своей лошади. Тогда Ася и Лев возвращались, и урок продолжался.
С появлением в Буженинове архитектора жизнь для Аси приобрела новые краски. Просыпаясь поутру, она сразу вспоминала: Лев.
У нее были прежние занятия и прежние обязанности, и все же музыка ее жизни звучала иначе. Совсем иначе.
Его «игра», в которой она согласилась подыгрывать, состояла в их взаимном флирте, который они затевали, находясь в обществе приказчика.
Всей большой компанией ходили в лес на пикники, и среди множества разговоров один обязательно принадлежал ей и ему. Позже наедине она мысленно перебирала каждое слово.
– Взгляните на этот гриб. Белый?
– Нет, подосиновик.
– Не может быть, Августина. Здесь и осин-то нет. Вы нарочно меня дразните?
– Какой же это белый? Как вам не стыдно!
– Я нарочно спросил, чтобы вы бранились. Мне нравится, когда у вас строгое лицо.
«Мне нравится, когда у вас строгое лицо… мне нравится… лицо». На все лады она перебирала подаренные ей фразы.
Он приходил в классную во время урока и смешил Лизу. Ася делала вид, что сердится, но на самом деле любила, когда он приходил.
– Ваша фрейлейн, Лиза, вас совсем замучила. Предлагаю отправиться на рыбалку. Возражения имеются?
Лиза отвечала ему обожающим взглядом, который Ася себе позволить не могла.
И они надевали соломенные шляпы и отправлялись на рыбалку. У них было специальное место – пологий бережок весь в камышах, в тени старого дуба. Здесь хорошо было сиживать в жаркий день, перебрасываясь словами, смотреть на поплавок и радоваться улову.
Правда, улов этот по большей части шел кошкам, которых на ночь запускали в подвал замка для ловли крыс.
Уложив Лизу, Ася отправлялась в библиотеку. В тот вечер она решила написать письмо Мане Вознесенской. Усевшись за длинным дубовым столом, крытым зеленым сукном, она обмакнула перо в чернила и вывела верхнюю строчку: «Милая Мари, здравствуй!»
Едва начертав приветствие, положила перо. Что писать о себе? Как описать то состояние предчувствия, которое полностью захватило ее и ведет за собой?
Хотела описать замок и свои занятия с подопечной, но что-то мешало. Что-то томило внутри. Словно то, что происходило с ней по внешнему плану, было не главным. И пока не станет происходить что-то главное, писать вроде бы и не о чем. Она забыла о письме и сидела, подперев кулачком щеку, глядя на догорающую за окном зарю.
Она услышала шаги и сразу узнала их. Шаги были мужские, но не тяжелые, как у полковника, не небрежные, как у приказчика, и не осторожные, как у доктора. Шаги были молодые,
– Августина! Вам не совестно?
Лев прошел к окну и сел на подоконник.
– Почему же мне должно быть совестно?
– Вам шестнадцать лет! А вы проводите свои вечера в библиотеке! Это безобразие.
Тембр его голоса касался кожи, заставлял волноваться. Ася с замиранием сердца прислушивалась к себе. Догадывается ли он, как действует на нее его голос?
– Где же я должна проводить свои вечера, Лев? Может быть, вы мне подскажете?
– Взгляните, какая ночь за окном!
Она подошла к окну, и ощущения, подстерегающие теперь повсюду, обрушились на нее. Его голос, его запах, его рука в темных коротких волосках…
– Вы предлагаете прогуляться? А Ирина Николаевна? Остальные?
– Доктор опасается простуды для нее, – ответил он с некоторым раздражением. – Но ведь вы, Августина, не боитесь простуды?
– Я могу простудиться только зимой. У меня крепкое здоровье.
– Я так и подумал.
Они спустились из башни через гостиную, в которой шла оживленная игра. Доктор что-то говорил, пряча карты от полковника, Ирина Николаевна смеялась. Приказчик ворошил угли в камине.
– Никто не надумал прогуляться к реке? – громко спросил Лев, на что полковник ответил:
– По-моему, вам, молодые люди, будет веселее без сопровождающих. Не так ли?
Юдаев открыл было рот, но хозяйка позвала его раздавать карты. После секундного колебания он повиновался.
Доктор что-то сказал, должно быть, соглашаясь с хозяином. От Аси не укрылась некоторая досада в глазах архитектора. Впрочем, это было мимолетным впечатлением, которое тут же испарилось, едва он повернул к ней свое лицо и заговорил. Они спустились вниз и направились к реке.
Здесь, уткнувшись носами в песок, стояли в ряд несколько лодок.
Ася забралась в одну из них, Лев оттолкнул посудину и прыгнул сам.
Замок – едва освещенный окнами среднего этажа – казался отсюда мрачным, таинственным. Луна вынырнула из-за макушки сосны и последовала за лодкой.
Только лишь редкий всплеск рыбины или скрип уключины нарушали волшебную тишину. Они были одни, и необходимость в их игре отпала, и от этого возникла некоторая неловкость.
– Расскажите мне о себе, – попросила она и удивилась, как звучит в ночи ее голос. Словно чужой.
– Рассказать? А не лучше ли ничего не знать… Тогда вы, Августина, можете сами придумать мою историю, а я – вашу.
– Я уже придумала вашу историю. Давно. Когда увидела вас впервые.
Пытаясь не выбиваться из созвучия ночи, Ася заговорила тише. Слова, сказанные шепотом, сокращают расстояние между людьми. Ася поняла, что готова рассказать ему все – все свои мысли, мечты, открыть чувства! Она испугалась на миг, но лишь на миг.
– Интересно.
– Вы показались мне сказочным принцем из далекой страны. Мне подумалось, что вы можете все и мир лежит у ваших ног… Вы были так не похожи на тех, кого я знала до вас.