Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4. Человек на коне. Страшные сны
Шрифт:
Как только они вернулись, Асю пригласили в кабинет для разговора с полицейским.
– Итак, барышня, вы – гувернантка Лизаветы Генриховны? – постукивая карандашом по сукну стола, спросил урядник.
– Да.
– Давно ли служите в замке, барышня?
– Один месяц.
– Прекрасно. Скажите… м-м-м… – Урядник заглянул в бумаги и поднял глаза на Асю: – Скажите, Августина Тихоновна… Не замечали ли вы в поведении вашей хозяйки чего-либо необычного?
Ася пожала плечами. Еще не хватало с посторонними
– Не замечала.
– Может быть, Ирина Николаевна отлучалась куда-то… надолго? Или, напротив, принимала у себя… подозрительных гостей?
– Ирина Николаевна – человек домашний, редко выходила. При мне гостей, кроме господина архитектора, не было.
– Но ведь она, хозяйка ваша, настроена против военной политики нашего государя… Вы ведь не станете этого отрицать?
– Да? Я не знала.
– Ой ли, Августина Тихоновна? Так-таки и не знали? А вот кухарка ваша показала, что разговоры велись… И другие обитатели замка подтвердили.
Ася словно в ледяную воду вступила. Ее обожгло изнутри – до того мерзким представилось ей то, что происходило сейчас. Урядник внимательно наблюдал за ней.
– Со мною Ирина Николаевна обсуждала только вопросы воспитания дочери. В мои обязанности не входили разговоры с хозяевами о политике.
– Браво! – усмехнулся урядник. – К вам не подступишься, барышня. Я слышал, что вы воспитывались в семье господина Сычева? Что ж, это дает мне все основания быть уверенным в вашей благонадежности. Надеюсь, вы сочтете своим долгом помочь следствию.
Ася молчала. Допрос доставлял ей массу неприятных ощущений.
– Мы располагаем сведениями, барышня, что во время обеда, на котором присутствовали вы лично, велись разговоры о подстрекательстве крестьян к бунту…
Ася посмотрела на урядника с искренним изумлением. Он, кашлянув, сделал поправку:
– О подстрекательстве оных к отказу от мобилизации.
«Кто? – лихорадочно думала Ася. – Приказчик? Но зачем? Он сам сетовал на то, что урожай не с кем убирать… Ну не доктор же?»
У нее голова шла кругом. На щеках выступил проклятый румянец.
– Вижу, вижу, барышня, что на памятном обеде вы присутствовали…
– Да что вы такое говорите? – возмутилась Ася, не в силах более сдерживать эмоции. – Какое подстрекательство? Ирина Николаевна – мирный человек, и никого она не подстрекала! И если нужно, я и в суде могу подтвердить! И если хозяйка и рассуждала о войне, так все сейчас об этом только и говорят, это же ясно!
– А в каких именно выражениях ваша хозяйка высказывалась о положении на фронте? – вкрадчивым голосом спросил урядник.
Ася глубоко вздохнула. Она чувствовала себя совершенно вымотанной. И где теперь Лиза? Каково бедняжке осознавать, что мать арестовали и увезли в острог, где держат воров и убийц?
– Я не помню. В самом деле – не помню.
Урядник внимательно слушал Асю, и она уверена была, что у него на языке крутится новый вопрос. Но она опередила его:
– Я вообще не интересуюсь политикой. А сейчас я должна разыскать Лизу. Ее отсутствие меня очень беспокоит. Девочка больна…
– Что ж… не смею задерживать… пока. Но к нашему разговору мы еще вернемся, фрейлейн Августина.
С пылающим лицом Ася покинула кабинет. В гостиной сидел Лев. Она никогда его таким не видела – он сидел, безвольно опустив голову и обхватив ее обеими руками.
– Она не вынесет… – сказал он непонятную фразу.
– Вы нашли Лизу?
Он ответил не сразу. Медленно поднял голову и взглянул на нее, будто с трудом узнавая.
– Да… то есть нашел не я, но все равно…
– Где она?
– В библиотеке.
– Слава Богу. Но я была в библиотеке! Она пряталась от меня?
– Нет… она не пряталась.
Лицо архитектора менялось. Оно то искажалось, как от зубной боли, то вдруг становилось злым. Ася смотрела на него и понимала, что думает не о проказах Лизы, даже не о чудовищной ситуации с Ириной Николаевной. Она думает, как он прекрасен. И как он далек от нее, хотя стоит в двух шагах. И о том, что…
– Я поднимусь и поговорю с ней.
– Вы не сможете с ней поговорить.
И тогда она испугалась. Поняла – произошло страшное.
– Мне необходимо поговорить с Лизой!
– Лиза умерла.
– Нет!
Ася отступила на шаг. Она натолкнулась на столик для игры в покер. Со столика упал фужер и покатился по ковру.
Она побежала. Ее нога догнала злосчастный фужер, толкнула его на мрамор пола, фужер докатился до ступенек и, рассыпаясь, со звоном полетел вниз.
Лиза лежала в библиотеке на полу у самого окна. Возле нее на коленях стоял полковник, вмиг ставший старым и немощным. Рядом суетился доктор со своим саквояжем. Горничная сновала туда-сюда, перенося стулья с прохода к стеллажам.
Ася опустилась на пол и взяла в руки холодную ладонь Лизы.
– Ничего нельзя было сделать, – повторял доктор, наверное, в сотый раз, теперь для Аси. – Когда ее нашли, было уже поздно. Вероятно, приступ повторился сразу же после отъезда Ирины Николаевны… Такое потрясение для ребенка! Лизе совершенно нельзя было волноваться, когда болезнь обостряется. А тут сразу столько… И никого не оказалось поблизости…
…К вечеру в замок внесли гроб. Его установили внизу, в холле. Зеркала, коих здесь было множество, завесили черной материей. В холле стояла мрачная атмосфера с оттенком таинственности, который придавали мерцающие в бронзовых подсвечниках огни.