Рыбацкие Байки
Шрифт:
Настала очередь ухи. Налили и выпили снова. Я благоразумно принял четвертую, последнюю кружку ухи, рассчитывая, что в ней меньше жира. Я и дома всегда собирал ложкой слой жира. Отец подставлял свою тарелку. Мама ругалась:
– Самое вкусное выбрасываешь! Где ты такому научился?
Уха была великолепна. Остановились, когда под разваренным картофелем заскребла по дну ложка.
Закурили. В свете фары дым поднимался едва колеблющимися вертикальными змейками. В озере изредка раздавался, словно всхлип, всплеск рыбы. Колокольчики на наших донках были безмолвны.
–
– Прекрасный вечер!
Собрали и упаковали в машину ложки и кружки. Миша долго мыл котелок. Обошли с фонариком наши донки. Миша сказал:
– Вы ложитесь. Я подежурю первым. Чтобы к утру немного поспать.
Мы легли. Несмотря на матрац, на носилках лежать было неудобно. Долго не мог уснуть. Потом повернулся набок, подтянул ногу и... провалился в глубокий сон.
Казалось, что спал какие-то мгновения, когда меня стал расталкивать Миша.
– Вставай! Третий час! Я отдежурил и за Леню. Он попросил. Остались вы с Димой. По полтора-два часа.
Миша улегся на мой матрац и сразу захрапел. Я обошел донки. Уселся на Мишин раскладной брезентовый стульчик. Установилась необыкновенная, какая-то нереальная тишина. Даже лягушки смолкли. Полное безветрие... Огни фонарей на противоположном, Драсличенском берегу, отражаясь в озере, вытянулись по воде неподвижными свечками. Где-то далеко, в середине озера одиноко плеснула рыба. Опершись локтями в бедра, положил подбородок в ладони. Забылся...
Очнулся я от довольно громкого глухого звука в УАЗе, словно кто-то свалился с верхней носилки. Дверь резко распахнулась и темная тень вывалилась из машины. К кустам стремительно промелькнул чей-то темный силуэт. Тут же раздались звуки, которые ни с чем не спутаешь. Затем раздался стон облегчения. Показалось, что это Димин голос. Я включил фонарик. Посмотрел на часы. Половина четвертого! Это я столько спал на стульчике! И не свалился!
Немного погодя из-за кустов появился, затягивая брючный ремень, Дима. Приблизившись ко мне, сказал:
– Иди отдохни. Я подеж...
Дима оборвал речь, секунду постоял неподвижно, словно прислушиваясь к чему-то. Стремительно повернулся и резво побежал за кусты. Снова раздались булькающие и трескучие громкие звуки. Одновременно с сочувствием, мне стало смешно. Надо же так обожраться!
Дима несколько раз появлялся из-за кустов. Не дойдя до машины, стремглав снова скрывался за прибрежной растительностью. Проснулся и вышел из УАЗика Леня. Не выспавшись, вышел Миша. Было уже не до сна. А Дима все бегал за кусты, последовательно осваивая новые территории.
Когда Дима в очередной раз шел к машине, его вдруг повело в сторону. Леня успел его поддержать.
Мне совсем плохо...
– натужно просипел Дима.
– В глазах качается, внутри все пересохло, голова болит... Надо ехать...
Я был единственным недомедиком в той злополучной компании. Тем не менее я вспомнил о распространяющейся по республике холере. Одновременно, при свете фары, я видел, что лицо Димы осунулось, глаза ввалились. Ноги его подгибались. Я, зеленый студент, видел, что Диме необходимо капать внутривенно, восстанавливать
– Поехали!
Быстро, кое-как, не снимая наживок, собрали снасти. Миша завел двигатель. Пока проезжали Ратуш, Дима останавливал машину два раза. Выехали на трассу.
– Куда едем?
– спросил Миша.
– Давай в инфекционную. Диме нужна капельница. Да и анализы надо сделать. О холере я молчал. Вспомнил, как, напутствуя студентов, представитель минздрава, сказал:
– Любой пациент с расстройством пищеварения должен пройти все бактериологические обследования, а при выписке обязательна ректороманоскопия (визуальное обследование прямой и сигмовидной кишки, а также нисходящего отдела толстого кишечника с помощью толстой трубы, оснащенной на конце лампочкой). Виновные в преступной халатности медицинские работники, независимо от ранга будут привлечены к административной, а то и к уголовной ответственности.
По дороге в Кишинев, несмотря на небольшое расстояние, менее пятнадцати километров, мы останавливались несколько раз. В городе, несмотря на ранний час и пустынные улицы, Миша включил мигалку. Подъехали к приемному отделению республиканской инфекционной больнице. Диму буквально на руках втащили в приемную. Наш инженер был бледен, глаза были полуприкрыты, казались сухими. Вошла дежурный доктор. Глаза старой докторши расширились.
– Что с больным?
– Понос. Раз двадцать.
Дима завалился на кушетку. Расстегнув рукав рубашки, докторша стала измерять давление. Покачала головой. Повернулась к нам:
– Кто знает паспортные данные больного?
Леня выступил вперед. Вызвав дежурную медсестру, приказала:
– Запиши паспортные данные сопровождающих. Все! Фамилия, имя, отчество, домашний адрес, место работы, где можно оперативно найти.
Диму на каталке куда-то увезли. Я спросил:
– Что делать нам?
– Вы можете идти.
– Что с Димой?
– спросил Леня.
– Разберемся! Для начала необходима капельница. Надо исключить холеру. А там посмотрим.
Весть о срочной госпитализации Димы с подозрением на холеру облетела кафедры института с быстротой молнии. Экстренное извещение о подозрении на опасное инфекционное заболевание с утра ушло в городскую санэпидстанцию. Оттуда полетели телефонограммы в республиканскую СЭС, в санэпидуправление минздрава, главному санитарному врачу Молдавии, в правительство и центральный комитет партии.
Диму положили в отдельный бокс для пациентов, больных особо опасными инфекциями. Несмотря на то, что понос прекратился уже утром, Диму замучили анализами. Из каждой санитарной инстанции выезжала бригада лаборантов-бактериологов. Мазки-отпечатки и соскобы брали непосредственно из прямой кишки. Облачившись в противочумный костюм, Диму осмотрел и главный инфекционист Минздрава.
Нас с Леней и водителя Мишу разыскали оперативно. Поскольку мы не жаловались, было решено нас не госпитализировать. Но в приемном отделении республиканской инфекционной больницы анализы у нас все же взяли. Записав адреса, строго предупредили: