Рыбалка на живца
Шрифт:
На улицах Узорова было достаточно пустынно, о чем я и мечтал. Так что мы с Тамерланом без ненужных встреч дошли до узоровской церкви и мимо стандартного сельского магазинчика спустились к берегу реки. На берегу также никого не было. Обманывая себя, что делаю это просто так, я направился в сторону Митяева.
Тамерлан, довольный, что его спустили с поводка, весело бегал по траве, наполовину окунув в нее свое чудное рыло. Именно рыло, потому что то, что у бультерьера выдается вперед от ушей, даже мордой назвать будет слабовато. "Не морда, а ведро", — сказал как-то мой папа.
В общем, Тамерлан был, как всегда, на речке в прекрасном настроении. Я же брел по пустынному берегу наедине со своими нерадостными мыслями. Так мы дошли до ямы и здесь только встретили первого человека — это был,
— Привет, Санек! — обернулся он на мои и Тамерлановы шаги. — Чего без удочки?
— Да разве ж в такое время клюет? — усомнился я.
— Клюет, Санек, всегда. А и не клюет, все равно порыбачить можно, — философствовал дядя Гена, доставая из коробочки "беломорину", — потому как дело это хорошее. Ты как считаешь, верно я говорю?
— Да, верно, — согласился я, усаживаясь на траву рядом с ним. Я был уверен, что сейчас он, по обыкновению, загнет какую-нибудь историю. Так и случилось.
— Ты бы взял своего носорога на поводок, — заметил дядя Гена, когда Тамерлан подкатил к нам поближе и начал обнюхивать рыболовную снасть, — а то он опять тут чего проглотит или леску запутает.
Дядя Гена был прав, хлопот с Тамерланом на рыбалке хватало. Я послушался и, щелкнув карабином, пристегнул поводок к ошейнику.
— Что это у тебя поводок такой хилый?
— Да не хилый он, кожаный.
— Кожаный — он тогда крепкий, когда из ремешков колбаса сплетена, а у тебя простой ремешок.
— Ну и что, у него ошейник-то строгий, с шипами, он и не может сильно дернуть.
— Все равно надо другой поводок, как бы чего не вышло, собака-то серьезная. О-о-о, он у тебя еще и рвется. — Дядя Гена рассмотрел трещинку на потертом кожаном поводке. — Я тебе, Санек, хороший поводок подарю. У меня дома стропа есть от парашюта, я тебе дам, ты из нее хороший поводок сделаешь. Из стропы самые лучшие поводки, крепче стропы ничего нет, это я тебе говорю точно.
Дальше пошла история.
— Я ведь, Санек, откуда все это знаю? Я в армии десантником был. В десантных войсках служил. С парашютом прыгал. Сорок прыжков у меня. Понял?
Я кивнул.
— Да-а, вот так, — продолжал дядя Гена. — И еще, Санек, один без парашюта. Я с двух тысяч метров один раз без парашюта прыгнул.
— То есть как? — не понял я.
— Не веришь? Ну, конечно, кто поверит?.. Я бы и сам… А, правда, было. Первый прыжок был у меня с двух тысяч. Я до этого прыгал, но ниже, там парашют сам открывается. Ну, кольцо к штанге в самолете привязано, рвет, и все — купол раскрылся. А этот был затяжной, надо было самому кольцо дергать. Ну, я, когда надо, дернул, а парашют не раскрылся. Выскочил, но не раскрылся. У нас на рукаве такое зеркальце было, я посмотрел в него — купола нет. Так, тряпка какая-то за стропами полощется. А чтобы второй парашют, запасной, открылся, надо от первого освободиться, иначе второй в первом путается, купол гасится, и все… Теперь я знаю, первый парашют отстреливается легко" а тогда — ножом надо было стропы перерезать. Нож у меня на ноге был, вот здесь. — Дядя Гена показал на голень. — Я его достал и уронил вниз, хе-хе, — усмехнулся бывший десантник. — Ну, что делать? Дернул еще кольцо. Второй, конечно, в первом запутался. Но, ты знаешь, я как-то спокоен был. Я был уверен, что не разобьюсь. Не знаю почему, но даже не сомневался, ничего со мной не будет. Только все время к падению готовился. Упал в болото на кочку, даже сознания не потерял. Меня куполами этими нераспустившимися накрыло, и я в стропах запутался. Разбил зеркальце, осколком перерезал стропы, встаю, гляжу — уже бегут. Ну, они ж видели, как я лечу. Подбежали: "Жив?" — "Жив", — говорю. А они меня на носилки и быстро в госпиталь. Врач меня осмотрел: "Все, говорит, цело, только лопатку вывихнул"… Я не поверил, не болит ничего. Понимаешь, в таком был состоянии — никакой боли не чувствовал, на следующий день только началось. Врач меня на стол положил, а сбоку зеркало, я посмотрел, а лопатка у меня как крыло из спины торчит и синяя вся. Он мне на нее как надавит. Я: "Ой!" — в глазах потемнело, такая боль, но вправил. А потом опять было не больно. Только на следующий день все заболело, шутка ли, с двух тысяч метров, считай, что без парашюта.
Дядя Гена
Конечно же, Светку я не встретил, зря только бродил по берегу и по митяевской улице, где стоял Светкин дом. Но до самого дома я дойти не решался, не знаю даже почему. Так и ушел ни с чем. И обратно возвращался опять пешком по берегу.
Глава VII
СЛАВА ТАМЕРЛАНА
Не так-то просто войти к кому-нибудь в доверие, даже если это твой сверстник. А тут нам предстояла сверхтрудная задача познакомиться и подружиться с двадцатитрех-, двадцатипятилетними парнями, в общем-то, совершенно из другого круга. Наверное, нам были необходимы какие-то актерские способности. Я их лично в себе никогда не ощущал, да и в Женьке не наблюдал тоже. Но делать было нечего: взялся за гуж — не говори, что не дюж.
На следующий день мы с утра сидели на Дальнем. Я захватил с собой Тамерлана, как для солидности, так и для уверенности. Однако теперь я уже жалел об этом. Пес доставлял массу неудобств на пляже. Мало того, что у него характер непоседы и не проходило минуты, чтобы Тамерлан не сунул своего черного носа на белом рыле не в свое дело, ко всему прочему он еще и буль. А булей у нас боятся. Понаписали, понаговорили о них черте-чего. Вот все и боятся. Хотя, и правда, були — собаки сложные и часто агрессивные. Чуть дай слабинку, буль тут же начнет доказывать, что главный не ты, а он. А зубки-то у него, как у крокодила, и хватка мертвая. Внешность, особенно с непривычки, тоже ничего себе — монстр, да и только. Хорошо еще, на дальнем пляже всегда много иностранцев, они люди более трезвые, что ли, в прямом и переносном смысле. Или и не такое видали? По крайней мере они при виде бультерьера улыбаются, а не падают в обморок и не начинают причитать, как многие наши обыватели. Мол, куда вы прете с такой собакой, это же убийца, да почему без намордника и так далее…
Женька привел меня к пляжному ресторанчику на Дальнем и сказал, что ребята из "Лесного городка" обычно собираются здесь. Вот мы и сидели там с одиннадцати часов до обеда, но Сереги Козинова с компанией видно не было. Хорошо еще, что у меня деньги были, мы уже по три бутылки пепси-колы выдули. А привязанный Тамерлан вконец измаялся.
И вот наконец в начале второго подкатил к ресторанчику синий "ниссан", за рулем — Козинов, в салоне — компания. Они оккупировали соседний с нами столик и взяли пива. Причем пиво дул и Козинов, хотя и был за рулем. Разговаривали они громко, не стесняясь, и мы многое слышали, однако — ничего интересного. Все про какое-то дачное строительство, то в Митяеве, то в Сметанине.
Тамерлан, неожиданно для меня, привлек их внимание.
— Гля, какая собака сидит, — сказал плотный чернявый парень с короткой стрижкой, беззастенчиво ткнув в Тамерлана пальцем. — Ну и рожа.
— У, блин, — подхватил второй, смахивающий на Дуремара в молодости, — я их ненавижу, крыс этих.
— Ага, — согласился первый, — и на свинью похожа.
— Смесь бульдога с носорогом, — заключил второй.
Мы с Тамерлашкой давно уже привыкли к подобным характеристикам, так что не обижаемся, чего еще от дураков ждать. А цену мы себе сами знаем. Поэтому и на этот раз пропустили все замечания мимо ушей. Тамерлана по-прежнему больше всего волновало, что он сидит на привязи. И пес жалобно, совсем, увы, неблагородно поскуливал.
Но неожиданно мы нашли адвоката в лице Сереги Козинова.
— Клевая собака, чо вы? — вмешался он в разговор своих приятелей. — У моего брата двоюродного такой. Челюсти у них сильные, схватит — ничем не разожмешь. Между прочим, на боях такой песик с кавказской овчаркой справляется.
— Вот этот? — недоверчиво спросил чернявый.
— Вот этот.
— Да ла-а-дно, справится он с кавказцем… Тот его задавит на хрен, одной грудью.
— Я тебе говорю, справляется. Нет, ну может, конечно, и кавказец, если тот ему на зуб попадет, но в большинстве случаев…