Рыбари и виноградари. Книга 1. Королева принимает по субботам

Харит Михаил

Наконец машина, недовольно вздрагивая на неровных булыжниках, преодолела каменный мост надо рвом, где в тёмной, покрытой зелёной ряской воде кипела неведомая жизнь, давая о себе знать рябью и громкими всплесками. За мостом начиналась парковка, присыпанная красным толчёным гравием. Макс отдал ключи охраннику и пошёл к воротам, ведущим во внутренний двор. Он хорошо знал, куда идти.

Замок издалека производил гнетущее впечатление, но вблизи он выглядел ещё более зловеще. Жилище – это одежда, подогнанная под фигуру владельца. В данном случае зависимость была бесспорной.

Множество башен и башенок

возвышались повсюду. Они пристально оглядывали местность своими многочисленными амбразурами, тайными окнами и узкими тёмными смотровыми щелями, ясно давая понять, что любой незваный пришелец будет немедленно обнаружен и уничтожен.

Каждый, кто подступал к этим огромным зубчатым стенам, понимал, какой он маленький и ничтожный, и что у него совсем нет грозных башен и колючих решёток. Тот, кто отваживался задирать голову, обнаруживал немигающие взгляды каменных горгулий с огромными разверстыми челюстями. Когда-то сквозь эти жуткие пасти лилась кипящая смола, а тысячи разящих стрел летели из каждой неприметной щели.

Максим знал, что грозная сила замка не осталась в прошлом и строение защищено надёжней многих современных военных объектов. А кипящая смола и зазубренные стрелы, вырвать которые из тела невозможно, – лишь милые детские шалости по сравнению с последствиями изуверской жестокости современных ловушек.

Из посторонних увидеть замок могла бы только птица. Хотя вряд ли она поделилась бы с кем-нибудь своими наблюдениями. Впрочем, кто их знает, этих птиц…

Пройдя внутренний двор, Максим кивнул охране, стоящей у главного входа, и повернул в боковую арку, ведущую в сад. За готической балюстрадой виднелась площадка. Там слышался смех, доносились обрывки разговора. Несколько каменных ступеней – и он оказался в толпе на открытой террасе, соединённой со столовой огромными дверями, распахнутыми по случаю хорошей погоды.

Большинство гостей были Максиму хорошо известны. В толпе сразу заметил баронессу Селин Вальмонт, в элегантном вечернем платье, с гроздью серебристого жемчуга на шее, и возвышавшегося над всеми барона, одетого в чёрный смокинг с орденом Почётного легиона в петлице.

– Добрался-таки, я уже думал, что тебя, наконец, пристрелили в дороге, – Анри хлопнул Максима по спине так, что позвоночник хрустнул.

Голос гремел даже среди шума толпы; барон стоял, гордо выпятив грудь, потряхивая седой гривой и слегка раздувая ноздри. Глубокие морщины иссекали готическое лицо, отчего хозяин был похож на ухмыляющуюся горгулью. Сходство с аналогичными особями на стенах замка уводило мысль в запутанные дебри. Его безумие было весьма поверхностным и носило скорее имиджевый характер. За всем этим театральным образом скрывался острый ум, несгибаемая воля и ещё много чего острого и несгибаемого, так что смертельно порезаться об этого человека ничего не стоило.

– Я рад вас видеть, – вежливо ответил Максим, пожав руку барону и прикоснувшись губами к гладкой коже пальцев баронессы.

Глядя на эту эффектную женщину, каждый понимал, как должна выглядеть аристократка, род которой идёт сразу от грехопадения Адама.

– София тебя уже искала, – негромко сказала та. – Она где-то там, – баронесса кивнула в сторону парка.

– Ты не знаешь, какие есть праздники второго августа? – поинтересовался

Анри. – Годовщину образования ООН отмечать скучно.

– В России сегодня день ВДВ, – вспомнил Максим утреннего попутчика.

– «Ве-Де-Ва» – какой-нибудь языческий праздник? Со странными ритуалами и безумствами… – оживился барон.

– Вроде того. Все напиваются и купаются в фонтанах и бассейнах. Радуются и веселятся, яко мзда ожидает изрядная.

Барон просиял:

– Это нам подходит. А наряды? Есть что-то специальное? Повязки из травы или прозрачные туники…

– Туники есть, только не прозрачные, а полосатые. Морские тельняшки сгодятся, – серьёзно поддержал Максим.

– А что пьют? – уточнил Анри.

– Водку, лучше русскую.

Барон что-то шепнул подбежавшему лёгкой иноходью секретарю. Тот мгновенно ускакал.

– Ты – молодец, – хозяин вновь одобрительно хлопнул по спине Максима, но в этот раз тот сумел сгруппироваться, смиренно выразив непротивление насилию словами:

– Аминь, Аминь…

– Ещё успеешь потрепать парня, – обратилась Селин к мужу, притормаживая пылкие попытки того продолжить наносить увечья гостю. – Человек устал с дороги и наверняка хочет поговорить с Софией.

Максим понял намёк, раскланялся и двинулся в указанном направлении. Прихватил бокал шампанского с подноса ближайшего официанта и шёл среди знакомой толпы, кивая мужчинам, прикасаясь скулой к нежным щёчкам дам и стараясь думать только о погоде.

Тепло раскланялся с восточным мультимиллиардером Измаилом Хасифом, владельцем нефтяных скважин, самолётов и танкеров. Измаил выглядел как Джеймс Бонд, злоупотребляющий загаром и маскирующийся под арабского шейха: элегантная рубаха-джалабея полностью закрывала тело, белоснежная куфия обрамляла голову.

Рядом стояла чета знаменитых американских врачей. Он – великий хирург. Жгучий брюнет с тонким породистым лицом, похожий на театрального Мефистофеля. Демонический взгляд проникал вглубь любого тела, оказавшегося рядом. И сразу видел, что следовало бы отрезать. Это знание добавляло в улыбку долю снисходительного сострадания.

Жена – знаменитый гинеколог. Максим даже не пытался представить, о чём думала она, глядя на случайного собеседника.

Поздоровались. Обнялись. Недавно Максим был на свадьбе их дочери. Поэтому первый вопрос был о молодых: всё ли у них хорошо? Естественно, всё было великолепно. Кто бы сомневался.

Популярный итальянский министр Бенедикто Стефаньоли хлопнул Максима по плечу. Эксцентричность того граничила с хулиганством и шутовством. Интернет пестрил скандальными роликами, газеты публиковали разоблачительные статьи. Около десятка судебных процессов постоянно были связаны с его именем. Но тот всегда выходил сухим из воды, лишь укрепляя свой рейтинг, питаемый поддержкой простых граждан.

Максим знал, что скандалы вокруг Стефаньоли тщательно срежиссированы им самим. Политики – те же блондинки. Сколько ума требуется, чтобы выглядеть настолько изобретательно-глупыми и изощрённо-пошлыми! И всё ради любви миллионов. Никто не знал, каков он на самом деле. И правильно. Политик, пытающийся показать своё истинное лицо, похож на эксгибициониста в парке. Ничего, кроме гнева общественности и ужаса юных школьниц, он не получит.