Рыбьи байки
Шрифт:
тридевятое царство накрылось, и вовка не тот
ты все ищешь коня, как обдолбанный ежик в тумане
чтоб скорее в седло и копьем прививать антидот
ты все ждешь перемен, хоть уроки давно отменили
винни-пух с пятачком поутру не протрется в метро
и немое кино, что пятном затянулось чернильным
на полях дневника отбывает пожизненный срок
но орда из ворда налетает все чаще и чаще
и сметает героев, и лепит
пусть кричит фрекен бок: а ведь карлсон-то ненастоящий!
на китайский пропеллер гораздо приятней цена
а когда этот мир, наконец соскользнув с черепахи
уплывет в никуда, языки и предметы смешав
да пребудут с тобой преподобные бивис и баттхед
да придет чебурашка с благими вестями в ушах
книжные черви
вертится вечер
в полых квадратах труб
все части речи
станут одним к утру
книжные бубны
вечный козырный ход
это так трудно
новое слово жжет
целыми днями
игры на подкидном
вини винями
холод глухим вином
книжные крестят
только на свой-чужой
в правильном месте
речи теснят кружок
тем кто из черни
просто не отопрут
книжные черви
свой доедают труп
минимализм
будет только февраль, никакого там марта-апреля
разливной гололед и дрожание черных ветвей
через сотню границ перелетные к нам не сумеют
на таможне бардак, пограничники портят портвейн
и повсюду во льдах даже подвиги будут недвижны
это север, и здесь с серым камнем какой разговор
ведь под инеем нем даже ветер, лихой чернокнижник
и ни слова вперед, только памятник, только хардкор
этот минимализм будет царствовать снова и снова
разменяв на меня и тебя многосложный сезон
только шахматный бог композицией с матом в три слова
обозначит финал с неизменной раздачей призов
весеннее
а неба не было совсем
лишь серый купол, полный пыли
но ангелы, конечно, были
и в небо верили, как все
а новый день по новой пел
единство человека с блогом
но тот, кого вела дорога
не торопился за предел
к нему слетали по звезде
на каждый шаг, и даже
в его ушах звучало кодой
ночь. улица. фонарь. пиздец
гудели в деле провода
сливая свет куда-то к югу
и ветры верили друг другу
и пропадали в никуда
а там, где пряталась весна
царила связь беспроводная
и плакал на подмостках рая
тот мальчик, знающий о нас
рыж
удивительно то, что она вообще существует
знаешь, рыжих сжигает огонь, что идет снизу вверх
по вискам каблука, по ахиллу, который не всуе
по лодыжкам все выше и выше, земному привет
поколения ждут, у бедра дробовик передернут
а на верхнем регистре красуются сдвоенным си
те вершины твин пикса, покрытые матовым порно
совы – снова не то, чем нам кажутся на би-би-си
удивительно то, что она вообще существует
расставляет слова по порядку который сезон
в ее зоне давно вертухаи не ждут поцелуев
заключенных в объятья доверив чужому сизо
каждый шаг не в побег, каждый выстрел в истрепанном небе
зависает на раз, делит каждую птицу на два
в ее голосе нет низких тем, только звонкая нотная небыль
но она существует. доказано. вечность права
жи ши
пиши пиши ча ща жи ши
крючочек к палочке пришит
скрипит перо проворна нить
чернильных строк не повторить
холодных клавиш перебор
сколь не копируй слишком скор
компьютер ненадежный спит
и рукописный точит скрипт
но эхом мертвого листа
пуста тетрадь забытых там
и откровение кровит
тут только не тупи пиит
сливая уровни нирван
не путай с сутью естества
лепи из тлена куличи
и прочь по новым нотам мчи
уподобленное
уподобляясь темноте
что обнимает, но не греет
с утра – на реверс прежний день
где первым треком – гимн борею
минор, как норма, хор несмел
и темень падает картинно
а меланхолий черный мел
грядущее закрасит стильно
но аве аве – прост контакт
по клеткам пиксельного фона
размыт неразведенный такт
просаженный на четверть тона
пусть эквалайзер тишины
настроен только на шипенье