Рыбка по имени Зайка

Донцова Дарья

Непонятно, отчего так происходит. Кто-то рассказывает старинные байки о проклятиях, другие говорят о домах, построенных в районе древних погребений, третьи объясняют все наличием геопатогенных зон, но факт остается фактом: есть в Москве места, где жить хорошо, но существуют и такие, куда лучше даже не заглядывать. Квартира номер 5 постепенно превратилась в одно из последних.

Глава 21

Довольно скоро после смерти Веры в огромных апартаментах осталось всего пять человек. Валя с сыном и Петя с двумя

дочерьми. Почему-то на них проклятие не действовало. Остальные жильцы, те, что не переселились на кладбище, сгинули кто куда, комнаты их были заперты, продать или обменять жилплощадь люди не могли, никто не хотел селиться в проклятом месте. Алеутовы же и Победоносцевы не пострадали, кроме, конечно, Веры и мужа Вали. Казалось, судьба сделала все, чтобы эти семьи, оказались, как встарь, одни в квартире.

– Ты, похоже, ведьма, – сказала один раз Вале подвыпившая Люська из третьего подъезда.

– Не пори чушь! – сердито оборвала ее Алеутова. – Пить тебе меньше надо, тогда и ерунда в голову не полезет.

– Нет, – упорно настаивала на своем Люська, – ты на себя в зеркало глянь! Мы ж с одного года, а какая разница! Я в морщинах вся, зубы посыпались, а ты яблочко наливное, больше тридцати и не дать никогда.

– Не квашу каждый день, вот и цвету, – сердито ответила Валя, – перестань за воротник заливать и мигом похорошеешь.

– А вот и нет, – уперлась Люська, – на Маришку из пятнадцатой позырь. Вы в одном классе сидели, и чё? Та вообще старуха!

Вернувшись домой, Валя придирчиво рассмотрела себя в зеркало и пришла к выводу: да, она выглядит великолепно. Лицо сияет свежестью, глаза блестят, волосы переливаются в лучах света, зубы белые и здоровые, а ведь Валентина не пользуется никакими дорогостоящими средствами, просто умывается водой с мылом, голову моет обычным шампунем, и зубная паста у нее копеечная.

Кстати, Петька тоже выглядел великолепно, но превратился в натурального психа. С работы он, похоже, уволился, сидел дома, запершись в комнате. На что жила семья Победоносцевых, было непонятно. Римма и Надя натурально голодали. Сердобольная Валя кормила девчонок, приговаривая:

– Мне тарелку воды, вам половник щей, хлебайте, горемыки.

Еще хорошо, что Надя научилась в школе на уроке домоводства шитью. Девочка вытащила чемодан со старыми нарядами покойницы Веры и стала их перелицовывать. Зимой сестрички бегали в куртках, найденных на помойке, а обувь им отдавала соседка из двадцатой квартиры, у той подрастали две девочки, на пару лет старше бедолаг Победоносцевых.

Валя первое время пыталась пристыдить Петра, но тот попросту не замечал нотаций соседки. Если Алеутова врывалась в комнату, из которой друг детства сделал себе мастерскую, и начинала кричать: «Совсем сбрендил! На дочек глянь! Они же оборванки!» – Победоносцев даже не поворачивал головы в сторону источника звука. Ему было глубоко наплевать на окружающий мир. Впрочем, иногда Петя покидал квартиру, уходил с огромной пустой сумкой утром, возвращался поздно вечером, еле таща туго набитую торбу. Валя хорошо знала, куда ездит Победоносцев – на городскую свалку, чтобы раздобыть

необходимые детали для таинственного агрегата, который он собирает почти всю сознательную жизнь. Кстати, на свалку ездила и Римма, но она приволакивала оттуда вещи, а иногда и продукты.

Как-то раз летом девушка раздобыла там палку вполне нормальной на вид сырокопченой колбасы и сказала Вале:

– Угощайся, замечательно пахнет.

Валентина, человек брезгливый, отшатнулась, но потом, решив не обижать Римму, сказала:

– Печенка барахлит, ешьте сами, мне доктор овсянку на воде прописал.

Отказалась – и как в воду глядела: соседки отравились и попали в больницу. Валя сбегала навестить их и чуть не заплакала: младшая, Надя, обняв Валю, прошептала:

– Нельзя ли мне тут подольше полежать? А то завтра выписывают.

– Тебе так плохо? – испугалась Валентина.

– Нет, – последовал ответ, – здесь вкусно кормят, три раза в день и еще кефир с печеньем дают.

Можете себе представить, до чего оголодала школьница, если больничные харчи показались ей слаще некуда?

Валентина прямо из клиники понеслась в отдел народного образования, проникла к начальству и устроила там дикий скандал, крича:

– Девочки умирают, отцу на них наплевать и школе тоже. Пусть Петра лишат родительских прав, а дочек его в приют заберут, там они хоть сыты будут.

Суровая тетка, выслушав Валю, пообещала разобраться. И правда, через какое-то время Валентину проинформировали: квартирными склоками органы, призванные следить за детскими учреждениями, не занимаются. Петр Георгиевич Победоносцев уважаемый человек, сотрудник НИИ, кандидат наук. Он не пьет, не курит. А то, что живет бедно, так сейчас почти все ученые нищие.

Поняв, что от властей помощи ждать нечего, Валя предприняла очередную попытку объяснить Пете его ошибки.

– Ты почему на службу не ходишь? – налетела она на соседа. – Я думала, ты уволился давно!

– Нас отправили в бессрочный отпуск, – вполне вменяемо ответил Петя.

– Твои дочки с голоду пухнут!

– Да нет, они едят нормально.

– В рванье ходят.

– Они носят обычные вещи, у меня тоже новых нет, – последовал ответ.

Тут Валентина сломалась и решила более в жизнь Победоносцевых не лезть. Потом случилась беда. Тридцатого декабря, в канун самого любимого российскими людьми праздника, Петр выволок во двор диковинный агрегат, похожий на пулемет. Он направил блестящую трубу на окна и закричал:

– Я сделал великое изобретение!!!

Жильцы сначала посмеивались, но потом Победоносцев начал бегать вокруг странной конструкции, срывая с себя одежду.

– Все сюда, – вопил он, – раньше устройство только на маленьком пространстве работало, а теперь действует на любом расстоянии! Скорей! Счастье! Ум! Радость! Я гений! Великий изобретатель! Моим именем назовут города по всему свету!

Дело закончилось вызовом психиатрической перевозки и отправкой Петьки в сумасшедший дом.

Не успела Валя прийти в себя, как случился очередной казус. Римма и Надя, запихнув в пакеты немудреные вещи, уехали.