Рыбья кость

Баюн София

— Они белые, потому что все смотрят через очки? — спросила Марш, разглядывая безликие фигуры.

— Угу. Я вообще-то не в восторге, но у нас есть художники и рекламодатели.

Марш кивнула. Каждый сантиметр белизны башен кварталов тоже давно был поделен рекламщиками, но для того, чтобы увидеть все объявления нужно было надеть очки. Гершелл говорил, это из-за какого-то старого закона о рекламном пространстве — в один момент стало столько мусора и информационного шума, что люди, опять-таки, начали сходить с ума и большинство объявлений перенесли в виртуальное пространство.

Удивительно, как легко люди с ума сходили — без балкончиков, без чистых стен. Без лечения. И такие, как Гершелл это хорошо понимали, о, Марш была уверена, что прекрасно понимали.

Похожие на людей лаборы лежали вдоль стен или сидели, поджав ноги. Почти у всех не хватало конечностей, а у кого-то с «горла» свисали зачем-то выкрашенные в красный провода.

— Это я сделал, — с непонятной, желчной гордостью сообщил Ник. — Разноцветные выглядели как будто их радугой вырвало.

— Какие из них рабочие? — спросила Марш, ощупывая руку ближайшего лабора.

Ладонь она с трудом удерживала на весу. Суставы отчетливо скрипели.

— Рабочие — все, но обращаться можно… вот с этими тремя, и вот с той красавицей, которая на рака похожа.

В углу действительно притаилось нечто среднее между тараканом и раком. Над спящими переливающимися глазами белели нарисованные ресницы.

— А тот, что с оцифрованным сознанием — он крестом, перчатками или с пульта управляется?

— С пульта. И с ним скучно. Когда оцифрованных с Аби скрещивают и лабора собирают — получаются дерганные психи, — сообщил Ник. — Он сначала слушается, а потом хоть застучись по панели, он сначала башку кому-нибудь оторвет за две секунды, а потом на пол сядет и будет грустить.

Марш усмехнулась.

Эти лаборы были просто кучей хлама, которым не давали спокойно сгнить эти жадные до рейтингов и выручки с перепродажи пива энтузиасты. Когда-то велись споры и дебаты об этичности использования оцифрованных сознаний, об оптимальном способе управления и лучшем оружии. Теперь об этом даже на обязательных детских образовательных конвентах говорили вскользь, и то Марш подозревала, что тему о старых войнах поднимали только чтобы подчеркнуть, что благодаря Аби рядом с городом может находиться оружейная свалка, к которой у всех есть доступ.

Ведь Аби делает людей лучше.

— Вот этот, — Марш ткнула пальцев в щупальца с жалом.

— Это рухлядь, половина щупалец в вечном рассинхроне, — предупредил Ник.

— Мне подойдет. Что он умеет?

— Сейчас покажу.

Ник, хмурясь и ворча себе под нос отодвинул панель на спине лабора, достал очки, фигурку лабора, свесившую щупальца с его ладони и белый шарик модулятора. Сел на пол, жестом пригласил Марш сесть рядом.

— Ты очками пользоваться можешь или тебе какие-то специальные нужны? — вдруг забеспокоился он.

Удивительно, какие обходительные люди эти организаторы подпольных боев. Она молча надела очки и выжидающе уставилась на Ника.

— Ладно, — пробормотал он. — Смотри.

Он разломил модулятор жестом, каким разбивают яйцо, и из белых скорлупок на пол вытек ринг из первого зала — макет из знакомого дрожащего голубого сияния, постепенно

сгущающегося в знакомые очертания. Ник осторожно положил фигурку в угол ринга, достал из кармана сенсорные перчатки.

— Для лучшей синхронизации. Эй, ты бы штучку свою сняла, — вдруг забеспокоился он, разглядев манжету. — Если там дурь, тем более лучше сними — она все настройки сбивает…

— Там лекарство, — мрачно сказала она, прижимая к коже ледяную липкую ленту, которой была изнутри обклеена манжета перчатки.

Ник не стал настаивать — он вообще на Марш больше не смотрел, сосредоточенно раскладывая скорлупки модулятора в белоснежный крест ваги. Наконец, последняя деталь с щелчком встала на место, и он протянул его Марш.

Она взяла не глядя, протянула руку к рингу и покачала крестом над фигуркой лабора, давая команду проснуться.

Раздался тихий треск, и перчатки сжались, обдав кожу слабым электрическим разрядом. Марш не видела, как натянулись ниточки, связывающие фигурку, крест и перчатки, но чувствовала их — покалыванием в пальцах, давлением в запястьях.

Как настоящие ниточки настоящей марионетки, только вдруг ставшей продолжением ее рук.

Марш видела настоящую марионетку на бродячей тематической выставке. Жутковатая кукла с вырезанной подвижной челюстью на грубо сработанном лице, лески, которые все норовили запутаться в руках экскурсовода. Он рассказывал, что синхронизация с человеком, одетым в костюм с датчиками делала лабора неуклюжим и не позволяли модифицировать фигуру, добавляя конечности. Говорил, что марионетки позволяли людям сохранять хладнокровие и не впадать в боевой раж, поэтому выпустили партию военных лаборов с таким управлением, и еще что-то говорил, но Марш не запомнила. Ее очаровала та несуразная кукла и ее ниточки — как обычно, ей вечно нравилась всякая дрянь.

Фигурка ожила. Потянулась вслед за ниточками, расправила щупальца, втянула и снова выпустила жало. Лабор напоминал результат больной любви между осьминогом и осой. Осы ее преследовали.

Осы не приносили удачи, но позволяли получать то, что она хотела. Она удовлетворенно хмыкнула.

— Смотри, нужно поворачивать вот сюда…

Марш не слушала. Она держала крест в правой руке, а левую поднесла в фигурке, словно собираясь погладить. Левая перчатка стала чуть теснее.

За основное движение отвечал крест, за мелкую моторику — руки. Жало выпускалось нажатием на центр. Летать лабор не умел, но смешно подпрыгивал, подбрасывая черное тело на щупальцах.

Марш заставила его выбросить по очереди каждое, а потом, нарисовав пальцем спираль, схватить каждым невидимого противника. Половина действительно не слушались, и она не запомнила, какие, но ей было плевать. По ходу разберется.

— А, ты, я вижу, справляешься, — Ник, казалось, потерял к ней всякий интерес. — Может тогда посидишь там, рядом с рингом, пока зрители не соберутся? Я скажу, чтобы тебе чая принесли, мы выступающим не наливаем, сама понимаешь…

Марш сняла очки. Ринг исчез, только черная фигурка, безвольно раскинувшая щупальца, кляксой чернела на полу.