Рыцарь без позывного. Том 3
Шрифт:
Хозяин гостиницы смиренно кивнул, не обращая внимания на приставленный скальпель, сильно порезавший его горло. То же самое сделала и заплаканная женщина, когда ведьма обратилась к ней.
— Ну-у-у так... — кокетливо протянула девушка, поворачиваясь к потусторонней твари. — Ты согласишься по-хорошему, или по-плохому?
Лично я нихрена не понял, что происходит. Зато понял демон.
Закатив глаза, тварь пнула по ближайшей бочке. Под треск досок и свежих ран, на земляном полу скорчилась рыжая авантюристка. Несмотря на множественные порезы, царапины, и зашитый рот — серьезных увечий, похоже, удалось
К сожалению, о третьей бочке такого не скажешь.
Похоже, блондин оказался слишком высок для своей «темницы» и потусторонняя срань переломала ему ноги, утрамбовывая в свою тару. Рваные дыры на щеках, пробитые ладони и бессознательное состояние намекали, что авантюристу не повезло оказаться в той самой бочке, что только что терзала инфернальная срань.
Пока рыжая с кошатиной бессильно мычали зашитыми ртами, склонившись над пострадавшим, и стараясь унять его кровь, я рассматривал безмолвных крестьян. Их лица не выражали никаких эмоций, кроме печали и смирения. Околдованы, что ли?
— Забирай и выметайся! — процедила «девочка» бросая под ноги Киаре корзину с гвоздями. — Только уведи их! Видеть не желаю!
Вопреки злобным и обиженным ноткам, в ледяном голосе твари читался неподдельный страх. Что за хрень с этими крестьянами? С чего вдруг нечисть испугалась?
Пока Гена разрезал сшитые губы и вытаскивал немногочисленные гвозди, щедро заливая раны уксусом да сжимаясь от раскатывающихся воплей и рыданий, я пытался понять, какого черта происходит.
— Ох, прозорливость не самая сильная твоя черта... — ведьма раздраженно цокнула языком и похлопала покорного и явно сломленного дядьку по плечу. — Знакомься, это папа... — ладонь коснулась морщинистой женщины. — А это мама. А вместе они кто? Правильно — детоубийцы! Грязь, мрак, страх и ничего человеческого. Все как ты любишь.
— Чего?
— Ключик. К вашему спасению. И к ее исчезновению. Если придется. — Киаре все это нравилось не больше чем мне. — Ну что, доволен? Я свою часть сделки выполнила?
— Почти...
Да, можно просто забрать мешки, загрузить блондина на салазки и уйти в лес, навсегда позабыв про эту деревню. Можно даже сообщить в гильдию, нанять глашатая, развесить по всему городу объявления с призывом никогда сюда не приходить. Здравая мысль и отличное решение. Все счастливы, все довольны...
Я посмотрел на труп замученного дезертира и вывернутые ноги блондина.
Нет уж, хватит с меня полумер и жертв ради мифических гражданских.
Обломанный и щербатый клинок с хрустом вонзился в шею немолодой женщины. Нечеловеческий вопль, наполненный гневом и болью сотряс амбар. Лиловые глаза ошарашено вспыхнули, но ведьма быстро взяла себя в руки и через мгновение в ее бледное лицо брызнула теплая кровь мужчины.
К изуродованному телу дезертира присоединись трупы крестьян. Не успели их лица коснуться влажного от крови пола, как вопль смолк так же резко, как и начался. Вместо девочки в цветастом платье, на земле распласталось невероятно худое тельце ребенка. Вздувшийся живот, неестественная синева на лице и несколько мелких рыбешек, задыхающихся у ее ног.
Долбанная паранормальщина... Похоже, когда-то деревушка была далеко не такой зажиточной, как сейчас. Голодные годы, неурожаи, отсутствие лекарств и аптекарей,
— Ты идиот!!! — скальпель ткнулся в щеку, отзываясь волной боли. — Ты знаешь, что ты натворил?!
— Убил еще одного демона. Насколько понимаю.
— Ты всех убил! Как эти насекомые станут выживать дальше, а?! И недели не пройдет, как от всей деревни...
— Да мне насрать, веришь? Сами заварили, пусть сами и расхлебывают.
Разъяренные глаза недоверчиво сузились. Через мгновение скальпель отлип от моего лица и исчез в рукаве девушки.
— Ну конечно... — устало вздохнула фиолетовая. — И когда это мужчины думали головой? Ты хоть иногда задумываешься о последствиях?
— Понятия не имею. А ты?
Фиолетовая закатила глаза и, фыркнув, молча вышла из сарая.
Устал я уже искать правильные решения, пытаясь игнорировать факт, что их просто не бывает. Есть мертвые, а есть живые, вот и вся история. Все эти игры в героизм и милосердие ни к чему хорошему не приводят. Возможно, Эмбер была права, когда заявляла, что «это и отличает плебеев от благородных».
Пока остальные суетились, накачивая блондина вином и пытаясь выпрямить его переломанные кости, я лишь думал, что «игра», что предложил демон, была бы куда гуманнее. Как его теперь назад тащить? По снегу? Через лес? А как же мешки? Как же время, которое уже поджимает? С искалеченным мужиком на руках да в такую метель...
Разум пронзила неприятная мысль, что убийство крестьянки — не самое хреновое, что мне доведется осуществить за этот поход.
Мда... Теперь я понимаю, почему дед постоянно бухает. Как часто ему приходилось сталкиваться с подобным? Даже думать не хочу.
Игнорируя взбешенный взгляд Гены, я присел к одной из бочек и начал выбирать подходящие для шины обломки. Не для блондина, а для остальных. Чтобы они не заподозрили чего неладное, когда найдут его тело с перерезанной глоткой или типа того. Елки... И как я до такого докатился?
Глава 13: Фиолетовое чудо.
Старая кирпичная печь ритмично потрескивала, освещая вымершую избушку опустошенного хутора тусклым алым светом. Похоже, сумпурням знакомо чувство мести и вернувшись после нашего ухода, они от души порезвились в заброшенных домах, раздолбав все, что к полу не прибито. Может живых искали, а может гвозди собирали — самодельные палицы ведь надо из чего-то сооружать?
Одно хорошо — волчары с ответственностью подошли к званию «санитаров леса» и «прибрали» все трупы. Как людей, так и собственных собратьев. И если про судьбы тел отравленных женщин и дезертиров ничего не понятно, то относительно свежие следы крови на сугробах возле поленницы и куски истерзанных шкур подсказывают, что каннибализм Бобикам не чужд.
Из-за разбитых ставней и криво вставленной в проем двери, печка не могла отопить избушку целиком, и тепла хватало лишь на небольшой пятачок, большую часть из которого занимали салазки с блондином. Склонившись над замотанным в шкуры авантюристом, его напарницы заботливо ворковали, отпаивая раненного пряной похлебкой с разведенным порошком из водорослей.