Рыцарь без позывного. Том 3
Шрифт:
Некогда чистый и убранный торговый зал встречал грязными лужами растаявшего снега и черепками разбитой антикварной посуды с опрокинутых полок и стеллажей.
— Ищите! Носом землю ройте, сыны собачьи! — разгневанно ревел где-то в глубине рыжий великан. — Рожи сворочу, ежели не сыщете! До самой весны башню сраками подпирать заставлю!
Поглядев на нервного Гену, я тихо выматерился и уже предчувствуя неладное, миновал прилавок и вошел в жилую часть дома. Сотник нашелся в просторной гостиной, усердно долбя куском карниза по широкой окованной двери ведущей, по видимому, в подвал. Остальные
— Где вампиры?
Сотник прервался от попыток раздолбать дверь и утер выступивший из-под шапки пот:
— А мне почем знать?! Нет здесь никого! Дырка от бублика да говна мешок — вот и весь прок!
— Погоди, а авантюристы? Здесь же трое должны быть? Трупы-то хотя бы нашли?
— Оглох что ли? Нет никого!
Поглядев на тлеющий камин в котором виднелись обрывки бумаги и пергамента, я понял, что мы в жопе. Ушли, сволочи. И судя по трем кружкам на столе да не до конца прогоревшей бумаге в камине — совсем недавно и в дикой спешке. Поняли, что за ними вот-вот придут, вот на лыжи и встали.
Потерев больную руку, я понял, что день только начинается.
Шум и ругань потихоньку сменялись гнетущей тишиной, шорохом перелистываемых страниц да редким стуком каблуков. В салоне осталось не больше десяти человек включая меня, Гену да одноглазого дружинника, воровато принюхивающегося к своему плащу и недоуменно поглядывающего на то и дело хихикающих сослуживцев.
Пока бойцы возились с массивной дверью ведущей в подвальное хранилище, я потихоньку осматривал дом в поисках зацепок.
Длинный гардероб, полнящийся разнообразной одеждой от платьев горничных, до кольчуг дружинников, полупустая подсобка, превращенная то ли в арсенал то ли в кладовку для инструментов, и истлевшие в печи камина письма, журналы и тетради, с которыми возился сотник на пару с Геной.
Если отбросить расставленные повсюду диковинные безделушки, навроде декоративных ваз, то примерно так я себе и представлял шпионское логово.
Правда не думал, что чертовы кровососы успеют сдриснуть... Между тем как ночная фея выскочила в окно и первым стражником, добравшимся до салона не прошло и получаса, а их и след простыл. И главное непонятно, куда они подевались? Мимо ворот никто не проходил да и под стенами ни единого отпечатка на снегу.
Еще и трое авантюристов, бесследно исчезнувших в неизвестном направлении. Что-то мне подсказывает, что их прихватили в качестве консервов. А если так, то кровососы с самого начала рассчитывали на провал и загодя затарились «закусками» в «супермаркете» у Эмбер.
Задолбало! Вечно они на шаг впереди! Только и делаю, что борюсь с симптомами, а до корня проблемы никак не доберусь. Ветряные мельницы, чтоб их.
Одно радует, в спешке засранцы не успели как следует замести следы и внутренности антикварного салона проливали свет на многие события, в которых мне «посчастливилось» поучаствовать.
Именно сюда приволокли отнятый у ушастой стилет и именно отсюда его забрали. Здесь получали распоряжения наемники перед праздником, сюда отчитывался стюард с «козленком» из салона, и отсюда же отправлялись отчеты регенту Молочного
То есть, окей — барон платил им бабки — понятно. Но барон ведь помер — зачем продолжать? Почему отравили припасы и, что еще важнее, почему не пытались саботировать работу гарнизона, когда город был в осаде?
Это важный момент, ибо если они сидели тихо во время осады, то не особо-то лояльны барону и выжидали, глядя кто победит. Но если отравили припасы после того как барона казнили, то получается, что лояльны...
Короче — нихрена не понимаю. Походу, работали они вовсе не на барона. Если вообще на кого-то работали.
— Куролюб! — возбужденный голос сотника прервал меня от наблюдения за взломом двери в подвальное хранилище. — Так и знал! Знал ведь! Эй, кукушонок, гляди!
Сунутая под нос подгоревшая папка полнилась пространными записками и инструкциями, явно намекающих на причастность Грисби к этому антикварному магазину. Однако я слишком давно торчу в этом городе, чтобы вестись на подобную чушь. Особенно, когда папка оказалась единственной, что не сгорела хотя бы наполовину.
Как удачно, что она оказалась у дальней стенки камина, верно?
— Да ты смотри! — продолжил настаивать рыжий, тыча пальцем в коротенькую писульку с призывом усилить агитацию, склоняя горожан к бунту против северян. — Этож все объясняет! Яж так и знал, что это Куролюб все затеял — как пить дать!
— Выкини эту хрень. Или в сортир с ней сходи, не знаю...
Несмотря на возбуждение сотника, я остался совершенно равнодушным к этому «шокирующему открытию».
Во-первых, Грисби нихрена не грамотный, а замешанный в шпионских играх стюард давно в могиле, а во-вторых — после проделок барона никакой войны уже не выйдет. Хоть ты лопни, хоть ты тресни. Герцогиня подвесит Аарона за яйца, если он хотя бы подумает замутить что-то подобное, а Мюрат ее поддержит ибо после вторжения куриц — новая война с северянами конелюбам нужна как собаке пятая нога.
И Грисби это знает куда лучше других. То есть да, он немного идиот, но... Как-то слишком уж примитивно все выходит.
Но рыжий не унимался:
— Ты, кукушонок, мужик башковитый, спору нет, но кто-то же надул в уши горожанам? Кто-то ведь конелюбам басни про горы дармовщинки в моих закромах сочинил? Вот отчего они так взбаламутились перед твоим возращением! Чуяло мое сердце, что без Куролюба не обошлось! Тот кто народ баламутил, тот и закрома и отравил — точно говорю!
— Да не Грисби то был, успокойся.
— А кто тогда?!
— Дед Пехто! Следы ищи, а не языком трепи, надоел.
Фальшивка народ баламутила. Чтобы от гильдии отвлечь, сама созналась. Но сотнику об этом докладывать не стоит. Эмбер девочка, конечно, ловкая, но оттирать ее от стены кабинета мне не особо хочется. Уж очень здоровый мужик, этот рыжий.
Оставив недовольного сотника и дальше читать по слогам всякую ерунду, я начал рыться на полках и письменном столе самостоятельно. Ценники, карандашные наброски, бланки гильдейских векселей...