Рыцарь из Преисподней
Шрифт:
– Полезная вещь, – сказал Артур. – Спасибо, Ойхе.
В тварном мире он успел привыкнуть к порталам, а на небольшие расстояния, в пределах сотни километров, Альберт их просто телепортировал. Это не от лени, оба любили долгие переезды, вообще любили дорогу. Но события складывались так, что порой нужно было не просто срочно оказаться где-то, порой нужно было оказаться в нескольких местах одновременно. Полилокальности Бог людям не дал, да оно и к лучшему, а порталы и телепорты позволяли свести опоздания к минимуму. Когда от того, насколько быстро ты доберешься, зависит, сколько
В Ифэренн постепенно шло к тому же. Ренатир тридцать часов оставался без связи с внешним миром. Сейчас Марийка, с ногами забравшаяся на диванчик у прорезной стены, вполголоса трындела по телефону… такое впечатление, что сразу с десятком собеседников. Может, и правда с десятком, если не со всеми лужанами одновременно. Раз она до сих пор просто разговаривает, а не бегает вокруг, размахивая руками и рассказывая о неисчислимых бедствиях, обрушившихся на Карешту и христиан за эти сутки, значит, бедствий обрушиться не успело.
Ойхе тоже смотрела на Марийку, улыбалась, черные глаза, затененные длинными ресницами, потеплели, и смягчилось безумие во взгляде. Она считала вампиров своими детьми, Артур знал об этом, об этом все знали. Она убивала живых детей, об этом тоже было известно всем. Немудрено сойти с ума, если жить так, как она… вообще-то немудрено сойти с ума, если каждый день видеть в зеркале такую красоту.
– Зачем тебе война с князьями? – Артур понял, что, как только перестает думать о делах, начинает думать об Ойхе и думает не то, что подобает монаху и священнику. – Вы с ними друзья.
– Конечно, мы друзья. Но они демоны, а я человек. Князьям я зла не желаю, – Ойхе покачала головой, – я желаю добра людям. Им нужно знать о Боге, Артур, знать, что Он есть и что Он силен. Твоя вера прекрасна, – она наклонилась вперед, шелк камизы четче обрисовал полную, тяжелую грудь, – она даст людям новую, вечную жизнь. Но она отнимет все, что у них есть в этой жизни, не вечной, обычной, той, от которой они отказываются, принимая христианство. А война даст силу тем, кто боится перемен и крещения, убедит в том, что князья – не единственный выбор. В конце концов, фейри им гораздо ближе, фейри – их создания. А люди – дети моего Отца, и вернуться должны в Его дом, а не приходить сюда снова и снова, пока не потеряют все человеческое и сами не станут богами.
– Я думал, ты проклята.
Ойхе сделала кукольное лицо, хлопнула ресницами, мгновенно превращаясь из прекрасной и мудрой женщины в невероятно красивую пустышку.
– Это так сложно, Артур. Лучше продолжай считать меня проклятой.
– Но…
– Мне нужно еще кое-что. – Волна шелковых, блестящих кудрей перелилась с плеч за спину, на точеной шее стала виднее голубая тонкая жилка, и Артур забыл, что хотел сказать. – Ты отдашь Библии демонологам – это хорошо, ты расскажешь им о Боге – это тоже хорошо, но этого мало. Артур, я могу сделать анги доступными для всех христиан, если ты построишь храмы во всех столицах княжеств. Сеть выходов из храма в храм по всему Ифэренн. Тебе и твоим рыцарям она понадобится, и очень скоро. Ангами не смогут пользоваться
Ей нужно было распространение христианства по всему Ифэренн. Благое дело, Артур тоже хотел именно этого. Но храмы в столицах… когда каждый христианин стал врагом князей. Это ведь не Земля, где правители, гонители христианства, не знали точно, кто из их подданных принял новую веру. Хотя какая разница? И тогда, и сейчас люди отрекаются от прежней жизни. А что князья могут сделать с ними, кроме как отнять эту жизнь? Да, разумеется, это не обязательно означает смерть, есть вещи хуже смерти, например потеря близких. Но… в этом ведь и смысл. Все или ничего.
Артур знал: его самого считали чудовищем потому, что он в свое время отказался вот так от брата. Отдал его на пытки и смерть. Еще он помнил свое удивление, ведь он все сделал правильно, почему же люди одной с ним веры осуждают его? Альберт, погибни он тогда, мог бы спастись. Честно говоря, другого способа спасти брата Артур не знал до сих пор. Христиане Ифэренн будут вынуждены поступать так же: отречься от семьи и от друзей, оставить все, идти к Богу. Ну так они готовы к этому. Те, что приняли крещение в Кареште, точно готовы.
Они пожалеют о потерях, но не о выборе, который сделали. Всем им, вообще всем христианам, есть на кого посмотреть, чтобы понять: бывают потери куда более страшные, но не бывает потерь напрасных. Тридцать три года жить, зная день смерти своего сына, зная, как он умрет, как долго и страшно это будет, – это могло бы стать кошмаром, но стало радостью от каждого дня с ним рядом, тем более дорогого, что смерть с каждым днем подходила все ближе. Она прожила это, пережила, выжила, и смерть, посрамленная, отступила. Теперь для людей смерти нет. Кто-то это уже понял и окунулся в воды реки Карешта, чтоб воскреснуть для вечности. Кому-то еще предстоит это понять.
А кто-то, конечно, останется с князьями, чтобы умирать снова и снова.
– Расскажи мне о вампирах, – попросил Артур. – Марийка и ты тоже, если закончила промывать мозги Себесте. Никто не знает их лучше вас.
– Отец знает, – Марийка захлопнула телефон и сунула в задний карман своих очень тесных джинсов. – Лучше меня знает, это по-любому. Но разговаривать с тобой, пожалуй, не будет. Он тебе, конечно, должен, и все такое, но он предпочтет сам что-нибудь сделать… в какой-нибудь безвыходной ситуации. А что с вампирами?
– А то, что наместники не позволят нам строить храмы на своей земле, если только не станут христианами.
– Они все маги. Какое им христианство?
– Вот именно. Единственное, что нам остается, – это покупать землю и вести незаконное…
Ойхе поморщилась и подняла палец, прерывая Артура:
– Условно-законное, рыцарь, условно-законное звучит гораздо лучше.
– Условно-законное строительство, – согласился Артур, который не видел особой разницы. Искать лазейки в законах – это одно, это он умел, называть использование лазеек законными методами – совсем другое. Этого он не умел, не любил и обычно не делал.