Рыцарь королевы
Шрифт:
Сработал наконец-то! Что ж эти “робин-гуды” со мной сделать хотели, что эта святая, хм, магия, меня защитить смилостивилась?
Тени отшатнулись, прянули вместе с моей лошадью (кто-то не забыл подхватить её под уздцы).
– Ведьма…
Путаясь в юбках, я встала, оттирая лицо. Сдёрнула перчатку, показывая сияющую руку. И истерично завопила:
– Куда?! А ну стоять! Стоять, я сказала, щас прокляну!!
Проклятья ведьмы суеверные аборигены боятся почти как отречения от церкви. И то, и другое условно - навсегда, и последствия - мало не покажется.
А от чего боишься лучше всего
Лично мне было тоже не по себе, когда все эти оборванцы-разбойники возвращались обратно по воздуху в золотистой сиянии священного Грааля, решившего и в этот раз в помощи не отказывать.
Но я была не на их месте. И потому вместо испуганных воплей просто сжала руку и как можно строже поинтересовалась:
– Тут идиот… э-э-э… мальчишка…э-э-э… рыцарь… короче, всадник галопом не проезжал?
Совместными усилиями ребята - помимо “простите, госпожа, мы ж не знали, что вы ведьма” - вспомнили: проезжал. Стрелы его не остановили, а догнать торопливого “рыцаря” разбойники не смогли. Да и вряд ли сильно пытались - пешие-то.
Зато они вполне внятно смогли озвучить: куда проезжал. А потом тот, с факелом, даже вызвался проводить. Правда после того, как я, вспомнив леди Адриану, холодно это потребовала - вместе с моей лошадью, которая уже неизвестно куда делась. Лошадь вернули, провожатый согласился помочь. Грааль к тому времени угас, пришлось надеяться только на собственный голос и уничижительный взгляд. Что-то из этого помогло, и ближайшие пару часов мы шли - он пешком, я верхом - вместе со сначала несчастным, а потом воспарявшим духом “робин-гудом”, рассуждая о том, что в той стороне (куда Эмиль поскакал) только одна деревенька лорда такого-то, и подати тот лорд дерёт с ума сойти какие, и налоги уже задрали, и когда же всеблагой Сальвадо соблаговолит обратить на это внимание!.. И так далее. После моих слов, что Сальвадо может обратить внимание не только на налоги, но и на разбойников, “робин-гуд” хохотнул и пошутил что-то, что на крестьянском наречии означало примерно “нас - легион” и “всех не переловит”. Его правда, к сожалению.
– Вы, ведьма, не серчайте, ага?
– уже почти по-дружески хлопнув меня по ноге - и как-то долго ладонью на ней задержавшись - сказал напоследок “робин-гуд”.
– Мы же правда не знали.
И - когнитивный диссонанс в действии - пожелал мне Божьего благословления в пути. Сумасшедший мир, всё-таки. Бог вместе с ведьмами, да ещё и благословляет…
Я приметила неподалёку приветливо горящий огнями трактир. Хорошо, может, там об Эмиле узнать удастся. Надо только заранее все брильянты снять и получше в плащ закутаться. И построже с хозяином разговаривать.
Я ж, типа, ведьма.
Да уж, Эдвард, когда узнает, будет до-о-олго смеяться.
***
Отсутствие денег Эмиль заметил, когда выехал на луг, увидел тускло мигающий огнями трактир и понял, что очень, очень, ну просто зверски голоден.
Зря он отдал мешок с едой этой дурочке. Она его, поди, уже выбросила - пока истерику закатывала. Да и вообще, может, умотала к супругу-королю, раз её магия заработала. Что ей стоит перенестись в столицу - только пожелай. В замке её, может, магия метаморфа держала, а сейчас - ничего. И ей-то хорошо, она-то точно уже накормлена, в тепле, может, дрыхнет,
А он мёрзнет на ветру, и живот сводит от голода.
Но в отличие от королевы он не изнеженная дворцовая потаскуха, так что…
Эмиль снова глянул на трактир. Вспомнил, как останавливался в похожем, когда ездил с отцом на охоту. Как его отцу отворяли ворота - без разговоров, везде. Как выносили лучшую еду и, Эмиль уверен, никогда не требовали денег.
Раз так, то почему к нему, сыну графа де Лири, должны относиться иначе?
Эмиль пришпорил коня.
В конце концов, он лорд. И, к тому же, как и все лорды, то, что ему хочется он может забрать силой. Как делали все лорды испокон веков с теми, кто слабее - крестьянами, а особенно с вилланами.
Так к чему церемониться. У него нет денег, зато есть положение, честь, титул.
Эмиль выпрямился, гордо вскинул голову, и, больше не сомневаясь, поехал на свет.
***
Мальчишка-конюх - одного с Эмилем возраста - выскочил откуда-то из темноты, вытаращился на меня и, пока я не кинула ему поводья, взгляд не отводил. Лошадь его тоже чем-то удивила - уж не знаю, чем.
Я запоздало вспомнила, что из ценностей у меня одни брильянты с жемчугами, а ими расплачиваться весьма неудобно. Не искать же ростовщика на ночь глядя. Тем более одинокой женщине без охраны, в простеньком плаще, без фибулы-знака рода, с выглядывающим подолом сюрко.
Пришлось напустить холодно-отчуждённый вид и пообещать заплатить позже. И повторить два раза - мой акцент, наверное, мешал понять, но в итоге изумлённый конюх увёл лошадь и даже прислал мальчишку из слуг - узнать, не нужно ли что госпоже. Я закуталась в плащ, нахохлилась и пожелала для начала оказаться в тепле.
В трактире, отличаясь от вестерна разве что плохим освещением и грязью, назревала потасовка. Точнее, назревала она, наверное, до моего прихода, а началась как раз при мне. Просто обиженные ребята - по виду, из крестьян - перевернули ещё не все столы, да и парнишку у стойки отмутузили ещё не до потери сознания. А судя по их кулакам это было бы легко.
Я пугливо прижалась к стене, мальчишка-слуга ужом проскочил к стойке - к хозяину. Кто-то из поздних посетителей, уже хорошо пьяных, делал ставки, гоготал, обжимал девиц весьма ободранного и нахального вида.
В общем, наверное, всё как обычно. Главное, на меня внимания не обращали. Я уже прикидывала, как бы добраться до стойки - у трактирщика можно было бы и комнату попросить, раз уж едой Эмиль со мной так любезно поделился. Да и о самом Эмиле стоило поинтересоваться. Не совсем же он спятил, может, тут же и остановился.
Вопрос отпал сам собой минуту спустя, когда я разглядела, кого ребята с кулаками бьют.
Ой, дура-а-ак… Он что, и здесь концерт устроил - как в той деревушке, где мы едой разжились?
Я натянула снятый было капюшон. Может, постучаться к кому-нибудь на ночлег и ну его нафиг этот бурлящий трактир? А Эмиль мне вообще враг - тюремщик - раз, и сынок той сволочи, из-за которой Эда да и меня чуть не убили в Эрксе - два. И к тому же, он сам нарвался. А что могу я, маленькая, слабая, безоружная женщина? Против пьяных мужиков с кулаками. Сама - лакомый кусочек.