Рыцарь королевы
Шрифт:
Потом я всё-таки вывалилась из седла. Вроде не под копыта.
***
В чувства меня приводил тюремщик-граф. Хотя это мне бы его успокаивать. На мальчике лица не было - одни скорбно-сжатые губы, да обиженный на жизнь взгляд. Но надо отдать должное - Эмиль не паниковал. В смысле, не рыдал: “Ах, что ж теперь с нами будет?!”, не бился лбом о землю и вообще истерик не устраивал (чем я, честно говоря, грешу).
– Нам необходимо раздобыть еду. Для вас, - всё, что он мне сказал, усаживая обратно в седло, закутывая в плащ и направляя
Я поехала следом - его голос не оставлял сомнений, да и сил раздумывать, честно говоря, не было.
Солнце почти село, когда мы доскакали до деревушки. Крестьяне ложатся с закатом, так что народу почти не было, но кто был - попрятались, стоило только нам до первого дома доехать. Я лениво удивилась, однако разгадка себя ждать не заставила. Эмиль уверенно направил коня к самому добротному домику, проорал что-то, вытащил меч и, словно так и надо, выбил дверь. Я, открыв рот, наблюдала - такая азвонская традиция мне была пока незнакома.
Апофеозом стал момент, когда Эмиль выволок из дома совершенно не сопротивляющегося мужика (раза в два выше и шире мальчишки), следом выскочила рыдающая женщина, прижимая к себе девчонку вроде Матильды. А Эмиль, точно так и надо, потребовал выдать нам еду.
Я нервно оглянулась, подозревая, что из соседних домов за нами пока наблюдают, а скоро и попрут с вилами друзья этого дрожащего крестьянина, которого мы сейчас так беззастенчиво грабили. Выйдут и сделают нам хорошо.
Эмиль, которому эта мысль в голову явно не пришла, орал приказы. Женщина, по-прежнему рыдая, сбивчиво упрашивала его о чём-то на невнятном азвонском. Девочка плаксиво кривилась. Двое сыновей, по росту - почти ровесники Эмиля - с яростью пялились на графа, но бросали в кожаный мешок хлеб, сыр и что-то ещё.
Закат медленно догорал…
– Прекратить! Немедленно!
– мой “милый” акцент проявился во всей красе, но обернулись ко мне все. И, похоже, отлично поняли. Хорошо я на фрейлинах натренировалась.
– Отпусти его! Ну!
– я ткнула пальцем в Эмиля с мечом и дрожащего мужика.
– Граф, это приказ!
Конечно, мальчишка вякнул:
– Что?!
– Я твоя королева, мать твою, делай, как я говорю!!
Эти, хм, волшебные слова возымели поистине чудесное действие: Эмиль, кажется, машинально, выпустил мужика, тот грохнулся на колени, глядя на меня как на Деву Марию, и следом за ним - вся семейка.
Я опешила, и где-то с минуту вокруг царила блаженная ночная тишина.
– Граф, едем, - выдохнула я, наконец.
Эмиль сорвался с места, ожёг меня злым взглядом, не забыл выхватить приготовленный для нас мешок с едой и ещё попытался что-то рыкнуть крестьянам. Пришлось театрально по-королевски дёрнуть ручкой, холодно просипеть: “Умолкните” и пришпорить коня.
Эмиль догнал меня уже на лугу, обогнал, огрел уже знакомым взглядом и почесал в лес.
Блин, сладчайшее удовольствие - в темноте на деревья натыкаться да ещё и на полном скоку.
Сволочь
***
Чернявка голосистая, девка в золоте, да что она о себе возомнила?! Королева?! Эта шлюха?!
Да без него она… если бы не он… да из-за этой твари мать с сестрой убили!!!
– Граф, куда мы едем?
И ещё строит из себя умирающую, насмотрелась на уличных скоморохов у себя в борделе? У паяцев так орать училась?!
– Эмиль!
Беременная шлюха…
Эмиль сжал зубы и, зашипев, заставил коня сбавить шаг.
– Эмиль, граф… Я… вопрос… задала… куда?
– А вы куда предлагаете?
– прошипел Эмиль, сжимая поводья.
Девка, бледная, как полотно - как мертвец в темноте - подняла голову, глянула на него и снова приникла к шее коня.
– В столицу, конечно. К Эдварду… к моему мужу. Он нас защитит…
Эмиль хохотнул. Защитит. Конечно.
– Граф, не будьте дураком, - правильно угадала его мысли девчонка.
– Ваш герцог вас предал, нас будут искать, я не смогу перенести нас в столицу, Грааль не позволит, дороги я не знаю, но вы же должны. Отвезите меня в столицу, и я обещаю, Эдвард вас не тронет…
На этом Эмиль не выдержал. Девка ехала близко, схватить её за ворот сложности не доставило.
– Это всё из-за тебя, - зашипел ей в лицо Эмиль.
– Из-за тебя их убили, на тебе их кровь, шлюха подзаборная, как ты смеешь приказывать, как ты смеешь так гордо в седле сидеть, как ты смеешь… как ты смеешь на меня так смотреть! Думаешь, я теперь, как твой ручной сокол, буду тебя защищать и все прихоти исполнять? Дура!
И, сунув ошеломлённой девице мешок с едой, развернул коня.
– Ещё ты меня дурой не называл, мальчишка!
– опомнилась Катрин, понукая коня, пытаясь догнать.
– Ты-то сам чем думаешь? Ты не справишься один с герцогом! У него солдаты! Мститель тупой, вернись! Вернись, я сказала! Эмиль! Эми-и-иль!
Последнее вместе с ветром просвистело в ушах, когда конь сорвался в рысцу, потом - в галоп. Жалко, отчаянно вскрикнула позади Катрин, Эмиль с трудом удержался, чтобы не обернуться. Из-за неё всё, да, тварь, мерзавка. Но одна, беременная, в ночном лесу…
У неё есть чудесный Грааль. И она ж Святая. Вот пусть и… Эмиль сжал зубы и приник к шее коня.
Пусть. У него другой квест.
Почти как у рыцарей Круглого стола.
В мести, как и на войне, женщинам не место.
***
Солнце, догорев, скрылось за горизонтом и небесный пожар мгновенно потух. Опустилась беззвёздная азвонская ночь, засиял факелами Грозовой Перевал, тревожно, дёргано.
Одинокий всадник выехал из-за деревьев, остановил коня. Наклонив голову, долго рассматривал замок, потом махнул рукой. Рваные тени, закутанные в туман, пошатываясь, неторопливо побрели к Перевалу.
Огни замигали чаще, тревожней.
Всадник смотрел.
А, дождавшись, когда туман окутает замок целиком, и последний факел погаснет, поехал вперёд.