Рыцарь Леопольд фон Ведель
Шрифт:
Пробыв несколько дней в Эдинбурге, Леопольд и его спутники решили отправиться в обратный путь в предпоследний день месяца, и, чтобы не быть связанными почтовою ездой, купили себе семь лошадей. Едва успели они покончить с этими делами, как к ним опять явился мистер Уильям Фуллер и предложил им сопровождать их в Бервик, «где у него были кое-какие дела». Вместе с тем Леопольда пригласили одного и без переводчика в крепость к полковнику лорду Стюарту. То и другое показалось Леопольду странным. Лорд Стюарт и его супруга очень предупредительно приняли фон Веделя. Лорд Стюарт был сыном графа Леннокса, младшего
— В нашей неспокойной стране, — сказала леди Стюарт, — редко приходится встречать иностранцев, а в особенности дворян, которые, подобно вам, сэр, заехали бы в такую даль из одной любви к познаниям. Поэтому вы не найдете Странным, что человек, близкий к королю, старается оказать вам вежливость, в которой его величество отказал вам.
— Вы очень добры, миледи. Я надеялся видеть ученого короля, но раз уж это не удалось, то пришлось мне видеть его величество только во время известной проповеди в джонстонской церкви.
Лорд Стюарт засмеялся:
— Следовательно, вы составили себе весьма превратное мнение о почтительности, с какой шотландцы относятся к королевскому достоинству и, наверное, не знаете, король ли правит здесь народом, или народ королем.
— Судить об этом после столь непродолжительного пребывания в стране было бы, с моей стороны, слишком опрометчиво.
— Очень скрытно и осторожно! — заметила графиня Арран. — Будьте, однако, откровенны, вас привела сюда не одна страсть к путешествиям, но и официальное поручение. Нам известно, что из Хэмптонкорта вам поручено приглядываться к нашим делам.
Отвечать на это было трудно.
— Доставленные вам, миледи, сведения не точны. Я немецкий протестант, посетивший земли разных государей и желавший побывать также в Англии и Шотландии. Во всем этом справедливо лишь одно, не желая подвергаться подозрениям, я обратился к лорду Уолсинхэму с просьбой о выдаче мне паспорта. Вручая мне бумагу эту, лорд выразил надежду, что я лично возвращу ему ее и расскажу кое-что из моих путевых впечатлений. Ни о чем более не было речи, и я не считаю себя обязанным к сообщениям, выходящим из круга обыкновенных путевых впечатлений.
— Ну, хорошо, фон Ведель! — улыбнулся лорд Стюарт. — Все это понятно при взаимном желании англичан и шотландцев испытывать друг друга. Скажите, однако, сэр, поскольку при свидании со статс-секретарем вы ведь должны что-либо рассказать ему, не имеется ли у вас повод умалчивать о непринятии вас моим царственным племянником и о проповеди в Джонстауне?
— Не понимаю, милорд, почему я должен скрывать то, что я видел публично, и что поэтому не составляет тайны.
— Прекрасно! — живо сказала графиня Арран. — Следовательно, вы будете говорить только о том, чему вы были очевидцем.
— Несомненно, миледи.
— Послушайте, рыцарь, — улыбнулся Стюарт, — в таком случае вы, наверное, расскажете и о том, что мы болтаем теперь?
— Если вы не потребуете от меня честного слова хранить это в тайне, то я не вижу причин умалчивать об этом.
— Отлично,
— Вы чрезвычайно удивляете меня, милорд! — ответил Леопольд. — Не знаю, спросит ли сэр Френсис о чем-либо важном, но если бы это случилось, то я не премину высказать ему как ваше откровенное мнение, так и мое собственное.
— В чем же состоит ваше мнение? — улыбнулась графиня Арран.
— Что шотландцы должны остаться при своем короле, а Елизавета должна предоставить англичанам возможность избрать достойнейшего.
— Вы судите столь же здраво, как и благожелательно, сэр, — сказал лорд Стюарт, подавая руку Леопольду. — Желательно было бы, чтобы вам представился случай объяснить это ее величеству. Но вопрос в том, настолько ли честен Уолсинхэм, чтобы представить королеве ваше донесение.
— Мое донесение?
— Ну да, донесение, которое вы написали по поручению Елизаветы. Вы видите, мой дорогой фон Ведель, что нам очень хорошо известно как возложенное на вас поручение, так и то, как злоупотребляли вашей искренностью Уолсинхэм и губернатор Бервика, действующие заодно с любимцем короля лордом Вильерсом.
Увидев, что его полностью разгадали, Леопольду пришлось и смеяться и удивляться. Он рассказал обществу, что случилось с ним в Петерборо и на пути к северным графствам, причем лорд Стюарт и графиня Арран выразили мнение, что попытка завлечь Леопольда в Фотерингей исходила от папистов, а сэр Дрюри был тут только подставным лицом. Затем Леопольд ушел, уверяя, что если Елизавета теперь еще будет в неведении насчет Шотландии, то уже не по его вине.
На следующий день путешественники выехали из Эдинбурга, а 2-го октября прибыли в Бервик. В тот же день Леопольд отправился к лорду Гундстону для визирования паспорта.
Губернатор принял его формально и чрезвычайно холодно.
— Не можете ли сообщить мне чего-либо важного, сэр?
— Нет, я не мог представиться его величеству королю шотландскому, что может засвидетельствовать секретарь короля, мистер Фуллер.
— Очень жаль. И вы не заметили ничего, достойного внимания?
— Нет. По крайней мере ничего такого, что заслуживало бы вашего внимания.
— Гм! Однако вы видели лордов Стюарта и Аррана?
— Последнего я не видел.
— И вы ничего не вынесли из беседы с лордом Стюартом?
— Лорд Стюарт был вежлив, но не общителен.
— А! Ну-ну, и скудны же ваши сведения! Желаю вам счастливого пути, сэр!
— Честь имею кланяться. И Леопольд ушел.
— Будь ты проклят! Повозитесь вы с ним, друг мой Уолсинхэм! Берегитесь этого немца! — закричал, оканчивая аудиенцию, Гундстон.