Рыцарь моего сердца
Шрифт:
– Хорошо. Я устал, боюсь заснуть в воде и утонуть. – Брэнд улыбнулся служанке и начал раздеваться.
Готовя мыло и сухое белье, Ребекка наблюдала за хозяином из-под длинных ресниц.
– Подай мне полотенце.
Она протянула ему чистый кусок холста, чтобы он мог прикрыться, но, к ее радости, лорд этого не сделал. Он стоял к ней спиной, и Ребекка с восхищением оглядывала его литые и сильные бедра.
Он шагнул в горячую воду и даже застонал от удовольствия. Прежде чем сесть в лохань, он бросил полотенце на пол, к оставшейся
Служанка наконец вспомнила, что надо дышать, и вздохнула так громко, что Брэнд повернулся к ней:
– Ты больна?
– Н-нет, милорд.
Подойдя к лохани, Ребекка встала на колени.
– Потри только спину и руки, – сказал он. – Дальше я сам. Но сначала помой мне голову.
Брэнд опустился под воду, чтобы намочить волосы. Когда голова лорда снова появилась над лоханью, Ребекка стала намыливать его черные локоны. Он постанывал от удовольствия, а служанка закрыла глаза, предаваясь своим мечтам. Наконец Брэнд опять погрузился в лохань, чтобы ополоснуться, потом вынырнул и энергично потряс головой, забрызгав служанку мыльной водой. Она вскрикнула и закрылась руками от брызг.
– Черт, извини, – пробормотал Брэнд и повернулся к ней.
Светлые волосы девушки потемнели и мокрыми прядями свисали на лицо, с них капала вода. Он сначала чуть заметно улыбнулся, потом откинул голову и захохотал.
Брэнд и сам был этим удивлен, но позволил себе неожиданную радость отдаться счастью жизни, которого ему так не хватало последнее время.
Бринна услышала его смех за дверью комнаты. Смех, эхом отозвавшийся у нее в сердце, заставил улыбнуться. Открывая дверь, она рассчитывала увидеть его с Данте, но взгляд остановился на Ребекке, и улыбка сразу исчезла. Бринна замерла у двери, поэтому смеющаяся парочка не обратила на нее внимания.
– Как вы не похожи на лорда Ричарда, – польстила хозяину белокурая красавица, настолько медленно ведя куском холста по его рукам, что Бринна стала закипать. – Его мытье не доставляло такого удовольствия.
– Захотелось расслабиться, – вздохнул Брэнд.
– Вы слишком напряжены, милорд. Вам требуется хороший массаж с лекарственными маслами.
– Чудесно, – согласился милорд.
Вот, значит, как! Сжав кулаки, Бринна решительно подошла к лохани.
– Если требуются масла, я буду счастлива принести их тебе. – В ее голосе была смесь меда со стрихнином.
Ребекку так испугало неожиданное появление хозяйки, что она резко села на пол, будто ее толкнули.
– Ах, бедняжка! Я тебя напугала, дорогая? Извини.
Рывком подняв служанку с пола, Бринна перевела гневный взгляд на мужа, затем на мокрый кусок холста, лежавший рядом с лоханью.
– Ты уронила. – Она подняла мочалку, но лишь для того, чтобы швырнуть ее в мужа.
– Бринна! – ледяным тоном произнес он.
– Когда домоешь моего мужа, отправишься к Питеру на конюшню, поможешь убрать навоз.
Ребекка со слезами выбежала
– Жаль, придется тебе домыться самому, – ядовито выплюнула она.
– Придержи свой язык, жена, – угрожающе предупредил Брэнд.
– Злишься, что я помешала тебе, вонючий кусок навоза?
Глаза у него потемнели от ярости.
– Не будь дурой, Бринна.
– Я и есть дура, а ты – ничтожество! Дура, что люблю тебя, думаю, что есть возможность…
– Никакой.
Бринна чуть не задохнулась от боли, но тут же опомнилась, поклявшись не показывать ему своих страданий. Ее прищуренные глаза метали зеленые молнии.
– Ты и в самом деле холодная, бессердечная скотина. Для тебя не имеет значения, чьи цветы в твоих пальцах. Что я, что служанка, мы для тебя одно и то же.
Брэнд кивнул:
– Для безжалостного дикаря нет разницы, кто под ним кричит, и не важно, что это: крики исступления или мольба о пощаде.
Его слова испугали Бринну и одновременно привели в ярость. А ярость у нее, так же как у матери, всегда побеждала страх. Расправив плечи, она твердо встретила тяжелый взгляд мужа.
– Ты больше не услышишь от меня криков. Ни от страсти, ни от страха. Клянусь тебе, неотесанный болван.
Она повернулась, чтобы уйти, но Брэнд уже выскочил из воды и схватил ее за руку.
– Ты уже второй раз ложно обвиняешь меня. Не делай этого снова, пока сама не увидишь в моих объятиях какую-нибудь служанку. А что до крика, то клянусь, жена, я заставлю тебя не только кричать подо мной. Ты будешь умолять, чтобы я наполнял тебя снова и снова.
– Никогда! – бросила Бринна, яростно пытаясь вырваться.
Тогда он перекинул жену через плечо, не обращая внимания на ее ругань, донес до кровати и с равнодушной небрежностью кинул на матрас.
Она тут же соскочила.
– Я покидаю эту комнату, Брэнд.
– Нет, пока я не разрешу. Раздевайся, или я просто сорву с тебя одежду.
– И не думай, – процедила она.
Брэнд сорвал с нее свою одежду, Бринна еще не успела переодеться в платье. Она хотела вскрикнуть, но поклялась, что не сделает этого.
– Я больше не отдамся тебе по собственной воле, норманнский мерзавец! – сквозь зубы прошипела она, когда муж толкнул ее на кровать.
– В таком случае опять будем сражаться.
– Вызов принят.
Оторвав голову от подушки, Бринна с яростью взглянула на мужа, но тот лишь довольно улыбнулся.
– Я думал, это мне только кажется, а ты в гневе и правда еще красивее, Бринна. Если б ты знала, что сейчас происходит со мной, то сразу бы подчинилась, я уверен.
– Никогда, лжец!
Бринна яростно сопротивлялась под ним, хотя он всей тяжестью прижимал ее к матрасу, доказывая полную готовность начать битву. Она даже удивилась, что в нем осталось такое необузданное желание.