Рыцарь Теней
Шрифт:
«Ладно. Но вообще все это место производит впечатление чего-то искусственного. На каждом камне написана частица Образа.»
– Когда ты это поняла?
«Когда ты впервые шагнул под табличку. Тогда я проверяла их на опасность.»
Мы подошли к внутренней периферии круга, и я похлопал по камню – вроде бы настоящий.
«Он здесь!» – внезапно предупредила Фракир.
– Эй! – послышалось сверху, и я поднял голову.
Черно-белый незнакомец сидел на стене и курил тонкую сигару. В руке он держал
– Ты меня заинтриговал, малыш, – продолжал он. – Как твое имя?
– Мерлин. А твое?
Вместо ответа незнакомец оттолкнулся от стены и, словно в замедленной съемке, опустился передо мной. Разглядывая меня, он сощурил левый глаз. По правой его половине мелкой рябью пробегала тень. Он выпустил клуб серебристого дыма.
– Ты живой, – объявил незнакомец. – Отмечен и Образом, и Логрусом. В тебе кровь Амбера. Каково твое происхождение, Мерлин?
Тень на мгновение разошлась, и я увидел на правом глазу повязку.
– Я – сын Корвина. А ты предатель Бранд, хотя и непонятно, откуда ты взялся.
– Имя – мое, – согласился он. – Но того, во что верю, я не предавал.
– То есть своей гордыни. На дом, семью и силы Порядка тебе всегда было плевать.
Он фыркнул:
– Я с наглыми щенками не спорю.
– Я тоже не хочу с тобой спорить. Как-никак, твой сын Ринальдо – вероятно, мой лучший друг.
Я повернулся и пошел прочь. Бранд ухватил меня за плечо.
– Погоди! Что ты мелешь? Ринальдо еще мальчик.
– Ошибаешься, – сказал я. – Мы примерно одногодки.
Он выпустил мое плечо. Я обернулся. Бранд выронил сигару – она осталась дымиться на дороге – и переложил кубок в правую, теневую руку. Левой он тер лоб.
– Сколько же лет прошло в основной линии…
Под влиянием внезапного порыва я вынул колоду, отыскал Люка и протянул ему.
– Это Ринальдо.
Бранд схватил карту, я, сам не знаю почему, не стал ее вырывать. Смотрел он долго.
– Почему-то связь через Козыри тут не работает, – заметил я.
Бранд поднял глаза, тряхнул головой, вернул мне карту.
– Да, не работает. Как… он?
– Знаешь, он убил Каина, чтобы отомстить за тебя.
– Нет, я не знал. Впрочем, меньшего я от этого парня и не ждал.
– Ты ведь не совсем Бранд?
Он запрокинул голову и расхохотался.
– Я – Бранд с головы до пят, и все же не тот Бранд, которого ты мог знать. Любая другая информация дорого тебе обойдется.
– Во что станет узнать, кто ты на самом деле? – спросил я, убирая карты.
Бранд поднял кубок, протянул двумя руками, словно чашку для подаяния.
– В порцию твоей крови, – сказал он.
– Ты что, теперь вампир?
– Нет. Я призрак Образа. Дай мне крови – объясню.
– Ладно, – согласился я. – Надеюсь, объяснение будет хорошим. – Я вытянул руку над чашей, вытащил кинжал и резанул
Полыхнуло, словно я опрокинул керосиновую лампу. Разумеется, в моих жилах течет не огонь, но в некоторых местностях кровь жителя Хаоса исключительно быстро воспламеняется, и эта, похоже, была как раз из таких.
Пламя хлестало и в кубок, и мимо, на его руку, на локоть. Бранд вскрикнул и начал съеживаться. Я отступил на шаг. Он превратился в смерч – примерно как после жертвоприношения, только более мощный, – с ревом взвился в воздух и через мгновение исчез, а я остался стоять с открытым ртом, глядя вверх и зажимая вену на дымящейся руке.
«Впечатляющий исход,» – заметила Фракир.
– Семейная черта, – отвечал я. – Кстати, об исходах и выходах…
Я обогнул камень и вышел из круга в темноту. Она стала еще чернее, и казалось, что тропа светится ярче. Я разжал пальцы – дым больше не шел.
Я припустил рысью, торопясь оказаться подальше от этого места. Когда через некоторое время я обернулся, камней уже не было – только бледный смерч тянулся вверх, вверх, затем исчез.
Я продолжал бежать. Дальше дорога шла под уклон, я разогнался и вскоре уже вприпрыжку летел по пологому склону. Тропа сверкающей лентой убегала вниз и вдаль, постепенно теряясь из виду.
К своему изумлению, я увидел, что не так далеко ее пересекает другая светлая ниточка. Правее и левее она таяла во мгле.
– Есть какие-нибудь специальные указания касательно перекрестков? – спросил я.
– Пока нет, – отвечала Фракир. – Думаю, там придется принимать решение, а какое – станет ясно только на месте.
Впереди расстилалась огромная темная равнина с разбросанными там и сям островками света – все они были неподвижны, но одни горели ровно, другие зажигались и гасли. Ниточек, впрочем, было всего две – моя тропа и другая, поперечная. В полной тишине слышалось лишь мое дыхание да звук шагов. Ни ветерка, ни запаха, даже воздух не теплый, не холодный, а просто никакой. Справа и слева снова маячили какие-то силуэты, но у меня не было ни малейшей охоты в них вглядываться. Я хотел одного: побыстрее со всем покончить, выбраться отсюда и вернуться к своим делам.
По обочинам стали попадаться туманные пятнышки света – расплывчатые, дрожащие, они возникали и пропадали сами собой. Казалось, вдоль дороги протянутпятнистый прозрачный занавес, и поначалу я не обращал на него внимания, но он постепенно светлел, изображение проступало, как если бы я настраивал подзорную трубу: стулья, столы, припаркованные машины, витрины. Вскоре призрачная картина начала обретать цвет.
Я остановился как вкопанный. Передо мной был красный «Шевроле» пятьдесят седьмого года, присыпанный снегом, припаркованный на знакомой улице. Я подошел и протянул левую руку.