Рыцарь Теней
Шрифт:
«Что-то ужасное, – отвечала Фракир. – Недоступное моему разумению.»
Я стиснул рукоять и быстро проверил, какие у меня остались заклинания. Раньше чем я успел сделать что-нибудь еще, комнату наполнило жуткое ощущение присутствия – такого мощного, что я передумал вытаскивать меч или произносить заклинание.
В обычных обстоятельствах я бы призвал Знак Логруса, но и этот путь был для меня отрезан. Я попытался прочистить горло, но не сумел извлечь никакого звука. И тут в середине света что-то зашевелилось, замерцало…
Из стены
Я посмотрел на глубокую, прохладную тьму, чтобы успокоить глаза, но не тут-то было: в темноте что-то ворочалось.
Снова заскрежетало, словно железом о камень. Скрежет перерос в громкое шипение. Даже раньше, чем лучи Единорога пронизали густой мрак, я понял, кто вползает в святилище: огромный одноглазый змей. Я перевел взгляд на середину пола, чтоб видеть обоих краем глаза – все лучше, чем пялиться в упор. Я чувствовал, что они смотрят на меня – Единорог Порядка и Змей Хаоса. Ощущение малоприятное. Я попятился, уперся спиной в алтарь.
4
Имеется в виду строка из стихотворения У.Блейка: «Тигр, о тигр, светло горящий в глубине полночной чащи…» (Пер. С.Маршака)
Они надвигались. Единорог – опустив голову и наставив на меня рог, Змей – с высуным подрагивающим языком.
– Если вы за доспехами, – сказал я, – то берите, не возражаю.
Змей зашипел, Единорог ударил копытом оземь. Трещина черной молнией побежала к моим ногам.
– У меня и в мыслях не было обидеть Ваши Преосвященства, – сказал я. – Мое дело предложить…
«Опять не то,» – слабым голосом вмешалась Фракир.
«Скажи, как надо,» – мысленным шепотом ответил я.
«Я не… Ой!»
Единорог встал на дыбы; Змей поднял голову и закачалась на хвосте. Я рухнул на колени и отвел глаза – их взгляды ранили почти физически. Я дрожал, все мое тело ломило.
«Они хотят, – перевела Фракир, – чтобы ты играл по правилам.»
Не знаю, какой сталью налился мой хребет, но я вскинул голову и посмотрел сперва на Змея, потом на Единорога. Хотя глаза наполнились слезами и болели, как если бы я смотрел на солнце, тем не менее мне удалось произвести нужное впечатление.
– Вы можете принудить меня к игре, но не к выбору. Моя воля свободна. Я буду стеречь оружие всю ночь, как было велено. Утром я уйду без него, потому что так захотел.
«Без него ты можешь погибнуть,» – сказала Фракир, словно повторяя чужие слова.
Я пожал плечами:
– Если выбор между вами, я выбираю не отдавать первенства никому.
Меня обдало раскаленно-пронизывающим ветром, словно вздохнула Вселенная.
«Ты выберешь, – продолжала Фракир, – сам того не зная. Все останавливаются на чем-то одном. Тебя лишь просят оформить
– Почему именно меня? – спросил я.
Новый порыв ветра.
«Ты обладаешь двойным наследством и наделен огромной властью.»
– Я не хочу ссориться ни с кем из вас.
«Этого мало,» – последовал ответ.
– Тогда убейте меня прямо сейчас.
«Игра уже начата.»
– Значит, не мешайте мне ее продолжать.
«Твое отношение к игре неудовлетворительно.»
– Согласен, и это взаимно, – отвечал я.
Ударил гром, и я потерял сознание. Если я отважился на такую откровенность, то лишь по глубокому внутреннему убеждению, что другого участника для этой игры не так-то легко сыскать.
Я очнулся на куче наколенников, кирас, перчаток, шлемов и тому подобного добра, исключительно угловатого и шипастого, причем каждый острый выступ вписывался в мое тело. Я осознавал это постепенно, потому что отлежал себе все что можно.
«Привет, Мерлин.»
«Фракир, ты? – отозвался я. – Долго я провалялся?»
«Не знаю. Я сама только-только очухалась.»
«Я и не знал, что можно оглушить кусок веревки.»
«Я тоже. Со мной это первый раз.»
«Ладно. Спрошу по-другому. Сколько, по-твоему, мы провалялись без сознания?»
«Мне кажется, долго. Поднеси меня к выходу, тогда я скажу точнее.»
Я с трудом оттолкнулся от пола, выпрямился, но не устоял и рухнул на четвереньки. Тогда я пополз к выходу, отметив по дороге, что из кучи вроде бы ничего не пропало. В полу зияла самая настоящая трещина, в глубине комнаты лежал самый настоящий мертвый карлик.
Я выглянул наружу, увидел яркое небо, испещренное черными точками.
«Ну?» – спросил я после недолгого молчания.
«Если не ошибаюсь, скоро утро.»
«Перед рассветом небо всегда ярче, да?»
«Что-то в этом духе.»
Кровь возвращалась в затекшие члены, все тело кололо словно иголками. Я с трудом выпрямился, прислонился к стене.
«Есть какие-нибудь новые указания?»
«Пока нет. Думаю, к утру появятся.»
Я доковылял до ближайшей скамьи и рухнул на нее.
«Если сейчас кто-нибудь войдет, мне придется отбиваться какими ни на есть чарами. Спать на доспехах – извращение. Почти как спать в них.»
«Брось меня во врага, я, по крайней мере, выиграю тебе время.»
«Спасибо.»
«Давно ты себя помнишь?»
«Да, наверное, с раннего детства. А что?»
«Я помню свое первое пробуждение к жизни, тогда, в Логрусе. Но до вчерашнего дня все было как во сне. Я плыла по течению.»
«Что ж, многие так живут.»
«Правда? Я не могла ни думать, ни общаться.»
«Верно.»
«Как по-твоему, это теперь навсегда?»
«Что именно?»
«Может, эти способности даны мне только на время? Только для этой страны, а потом пропадут?»
«Не знаю, Фракир, – сказал я, растирая левую икру. – Думаю, не исключено. А ты уже вошла во вкус?»