Рыцарь уполномоченный. Книга 1. Опер с большой дороги
Шрифт:
– Возражений нет, судебное заседание продолжается! – я повернулся к прокурору-Дрону и тот с готовностью подставил каску, правда, на этот раз с головы её всё-таки снял. Я шлёпнул по ней ножнами и начал:
– Следствием и судом установлено, что Рудер из Вырвани за денежное вознаграждение согласился совершить убийство незнакомого гражданина и с этой целью отправился в волостное село Уличи. Там он увидел Сэра де Ниса, то есть, меня, и решил, что именно меня и надо убить. С этой целью подлец, то есть, подозреваемый отправился в засаду на дорогу и совершил два прицельных выстрела
Рыцарь аж присвистнул от восхищения и произнёс:
– Опер, тебя бы королевским судьёй назначить! Так складно даже он не брешет!
Я показал рырыцарю кулак и продолжил:
– Довести преступный умысел до конца Рудер не смог по независящим от него обстоятельствам. Потому обвиняется в покушении на убийство особо опасным способом!
Киллер сидел, раскрыв рот, и даже поскуливать перестал. Лишь из уголка рта капала тягучая слюна. Хмыл тоже пребывал в ошеломлении. Правда, без слюноотделения. Впрочем, Хмылу и руку с пальцами никто не ломал в последнее время. И только «прокурор», воспользовавшись привалом, спокойно чинил свой ботинок. Я вздохнул и продолжил:
– Адвокат, вы хотите что-то сказать в оправдание подзащитного?
– Я? – в ужасе воскликнул Хмыл, и тут же категорично отрезал: – Ни в коем случае!
– Прокурор? Вы поддерживаете обвинение?
Дрон так увлёкся починкой ботинка, что проигнорировал мой вопрос. Пришлось опять грякнуть молотком-ножнами по каске. Благо, обвинитель уже напялил её на голову.
– А? – подскочил Дрон.
– Вы поддерживаете обвинение, прокурор? – спросил я требовательно у подручного.
– Я? – засуетился Дрон, и зачем-то стал натягивать ботинок на ногу, – Я да! Поддерживаю!
– Итак, – резюмировал я, – Суд после недолгого совещания признаёт Рудера из Вырвани виновным по статьям тридцатой и сто пятой уголовного кодекса. Так как обстоятельств, смягчающих вину подсудимого судья не нашёл, сколько ни искал, то суд приговаривает виновного к высшей мере наказания!
– Это что за мера? – тут же спросил Хмыл.
– Смертная казнь! – авторитетно пояснил рыцарь, и я кивнул ему благодарно.
– Погодите! Погодите! – задыхаясь, заверещал киллер, – Я возражаю!
Хмыл на всякий случай отодвинулся от обвиняемого, а Дрон – от меня. Я вздохнул, и принялся объяснять:
– Так как вы – главный обвиняемый, и потому лицо пристрастное, ваши возражения могут иметь предвзятый характер. Потому отметаются судом, как несущественные!
Рыцарь гулко захохотал, а Рудер от его смеха вздрогнул и вжал голову в плечи. Впрочем, его это не спасло. Я достал меч и со словами «Приговор обжалованию не подлежит и приводится в исполнение немедленно» срубил киллеру голову. Аминь!
Глава 14
Когда мы выехали из леса, Корн подъехал ко мне чуть ближе и спросил тихо:
– Опер, а откуда ты? Я забыл.
– А я и не говорил, – улыбнулся я Корну. – Сказал только, что лошади у нас не основной вид передвижения, потому я на них и не ездил.
– Это да, это я помню, – расстроено покивал рыцарь, и обратился ко мне с затаённой надеждой: – И не скажешь?
– Пока
– А титул у тебя какой, если не секрет? – рыцарь поёрзал в седле, – То, как ты суд провёл… Говорит, что у тебя огромный опыт в этих делах. И вообще, держишься, не как рядовой феодал. Уж я сын барона, мне ли не знать?
– И какой бы титул ты предположил? – заинтересовался я.
– Минимум виконт! – твёрдо сказал де Симплет.
– Виконт де Нис? – хохотнул я, – Ну, звучит неплохо.
– Так вы виконт? – оживился рыцарь.
– Да я разве говорил такое? – удивился я, – Я даже по поводу благородного происхождения не говорил ничего!
– А что говорить? – пожал плечами рырыцарь. – Такое невооружённым взглядом видно! Впрочем, если вы мне не доверяете…
Де Симплет пытался обиженно надуться, но я хлопнул его по плечу:
– Дружище, я тебе доверяю, как себе! Клянусь! Но пока не могу ничего сказать, поверь!
– Роковая тайна! – прошептал юный рыцарь, и его глаза заблестели: – Понял! Молчу! Но, как только станет можно, могу ли я рассчитывать, что ты расскажешь?
– Обещаю! – я прижал правую руку к сердцу, и Корн засиял.
Через два дня мы приехали к первому городу, который я увидел в этом мире. Назывался он Рыйск. И имел гордый статус уездного центра. Правда, по моим понятиям его даже городом трудно было назвать. Хотя населённый пункт был обнесён уже не частоколом, а приличной, пусть и деревянной стеной, на воротах стояли сразу трое охранников, население в «городе» хорошо, если к трём тысячам приближалось! Домики одноэтажные, реже – двухэтажные из дерева. Улицы – обычная грунтовка. От дома к дому – максимум пять-шесть шагов. Еле-еле две телеги разъедутся. И то, если встретятся, пешеходу уже и деться некуда.
На этот раз ворота мы миновали без приключений. Стражники увидели двух дворян, щёлкнули каблуками и попытались встать по стойке смирно. Мы с Корном милостиво кивнули служивым и въехали в Рыйск.
А вот на Хмыла, да и на Дрона городишко произвёл большое впечатление. Они вертели головами, и обычным домам удивлялись так, будто Царствие небесное увидели. Какой-то прохожий показал, где в городишке находится постоялый двор, и мы сразу же отправились туда, решив пару дней передохнуть, и только после отправляться в путь. Постоялый двор с трактиром назывался «Алфим». В честь хозяина – краснощёкого полного мужичка с приплюснутым носом и пухлыми, вечно мокрыми губами. Увидев знать, он самолично выскочил из здания, принял коней и отправил служку ставить их в стойло. А сам забегал вперёд и спрашивал:
– Сколько комнат господам надобно?
– Три, – обронил я, – И на стол прикажи подать. Нас четверо. Мы с сэром де Симплетом и двое слуг.
– Им накрыть с вами? – удивлённо спросил хозяин постоялого двора.
– А как же иначе? – удивился я: – Это НАШИ люди!
– Понял, – согнулся в поклоне хозяин, а Дрон смущённо закашлялся.
Корн спросил осторожно:
– Опер, ты уверен? Нарушение этикета!
Я посмотрел на рыцаря и спросил:
– Корн, а когда мы в поле с одной скатерти едим – это нарушение этикета?