Рыцарь в алмазных доспехах

Кусков Сергей Анатольевич

– Вначале, как он предложил, отказалась. Но потом передумала - песня уж больно хорошая.
– Она беззаботно пожала плечами.

И снова пауза, но теперь ее держал дон Бернардо. Он буквально захлебнулся эмоциями - такого финала не ожидал, несмотря на мои слова открытым текстом. Верил ей больше, чем мне?

– Почему ты не сказала об этом? Что передумала?
– только и смог выдавить он.

Лицо ее высочества презрительно скривилось.

– А почему я должна отчитываться перед ЭТИМ!!!

Она медленно подошла ко мне, и ненавистью,

сочащейся из нее, можно было залить все кратеры планеты. А заодно и Марса. И Меркурия. И еще останется. Ближайшая к нам телохранительница поднялась и ненавязчиво встала перед нею, как бы закрывая меня - чтоб не делала глупостей.

– Кто он такой, чтоб я докладывалась, что решила сделать?
– Продолжила ее высочество, про себя на действия охраны хмыкнув, однако, сделав выводы и взяв себя в руки.
– Взяла? Взяла. Он предложил, я взяла. Не сказала? Потом скажу! И поблагодарю. Может быть...

– Я предложил ей продать песню, - взял я слово.
– Честь по чести. Мой труд по поиску, ее - выступление. Но это же я.Такого не кинуть - не она будет! И кстати, кто это у нас распинался по поводу чести и благородства семьи Веласкес, и что я неправильно их понимаю, так как не всё знаю?

Она скривилась.

– Велика честь, демонстрировать благородство перед такими, как ты!

– А что во мне такого, что ваше высочество стесняется продемонстрировать честь и благородство? Скатываясь вместо этого до банального 'кидалова'?

– Достаточно!
– рявкнул дон Бернардо, но у него было мало возможностей повлиять на ситуацию.

– Послушай, юноша! Тебе не кажется, что ты слишком много о себе возомнил? Нонконформист хренов!
– воскликнула Фрейя. Причем никаким раскаянием, осознанием неправоты, в ее голосе и не пахло.
– Он нацик! И сам признался в этом!- обернулась она к старику Ромеро.
– Это наш враг!

– Но даже это не дает тебе право делать ему подлости, - отрезал тот.

– Да, но я и не делала подлости!
– сорвалась ее высочество на визг.
– Ты ведь не знаешь, что было!

– А что было?
– Это я.

– А было то...
– она вновь зло зыркнула, после чего, встретившись глазами с все так же стоявшей монументом рядом со мной охранницей, пошла вдоль кресел, демонстративно отойдя подальше.
– Было то, что некий нацик, враг моей семьи и моего народа, решил вдруг использовать меня, дочь королевы, как стартовую площадку для своих планов. Достижения своих целей. Он не понял, что предыдущие наши разборки - это именно разборки, и моя симпатия к нему в некоторый момент была вызвана всего лишь данью уважения к его объективности, которую встретишь нечасто. И решил - а почему бы и нет - вскружить мне голову. И использовать моё доверие в своих целях.

Она вновь глянула на меня, но теперь в глазах ее плескалась не злоба, а презрение.

– Бернардо, я отдаю отчет, что поступила некрасиво. Но я не могла согласиться с этим... Нациком! Не могла пойти у него на поводу даже в малом! Потому,

что не пошли я его подальше - он приперся бы снова! И снова! Со своими дурацкими идеями меня охмурить!

– Мне ты почему не сказала?
– обреченно выдохнул дон Бернардо. Картина обрисовалась, и ее точку зрения НОРМАЛЬНОЙ он признал. Хотя легче ему, естественно, не стало.

Фрейя бегло пожала плечами.

– Не посчитала нужным. Его целью была я, моё ублажение. Мне и в голову не могло прийти, что он 'сольет' такой прекрасный аргумент для подката первой встречной. Я ждала новых подкатов, приготовилась гнать его силой, а он...

– А он не больше не подошел, - хмыкнул старик.

– И вообще, откуда он узнал, что я выступаю?
– вновь начала заводиться ее высочество.
– Это между прочим информация не для общего пользования!

Ее глаза зыркнули вначале на дона Бернардо, после на Оливию, но наткнулись на абсолютное равнодушие. И тот, и та отвечали лишь за свой сектор работ, а не за утечки в принципе.

– Мы не знаем, кто он, - продолжила она.
– В смысле, не знаем, на кого работает. А он определенно на кого-то работает! Охрана подпускает его слишком близко, игнорируя прямые обязанности...

Я увидел, как скривилась Оливия - Фрейя грешила против истины. Но что с нее возьмешь, женщина!..

– ...А Сирена, которая должна всех проверять, молчит, хотя я четко описала, что тут что-то не чисто и попросила пробить поподробнее. И всё это...

– Довольно!
– осадил ее дон Бернардо, вскинув руку. Я почувствовал, что он пришел, наконец, в себя. Давно пора!
– Это паранойя, девочка! Ты прекрасно знаешь, что его трижды проверили, включая твою собственную группу взломщиков! Он чист!

– Чист?
– Она показно ухмыльнулась.
– Возможно. Но он - националист Обратной Стороны. Умный и расчетливый - не будешь же ты с этим спорить?

Дон Бернардо молчал.

– А теперь ответь, ты сам веришь, что он всего лишь хотел 'зашибить деньгу' на этой песне? Которую попытался всучить сразу мне, инфанте, а не.... Да той же Мерелин?!

Дон Бернардо неспешно подошел к внучатой крестнице и посмотрел ей глаза в глаза сверху вниз. Он не кричал, не повышал голос - почти шептал, но мы, находящиеся в зале, услышали каждое слово:

– Я САМ попросил его подобрать МНЕ для тебя хорошую песню. Этот парень разбирается в старине, я взял его группу в концерт, чтобы они сыграли старый добрый рок-н-рол. И послал к тебе, чтобы ты лично, от первого лица, приняла решение, без отсылки ко мне и моей тирании.

Отошел. Присел на крайнее из кресел, о чем-то задумавшись. Явно глобальном - как выйти из этой дрянной ситуации с минимальными потерями, или хотя бы просто как выйти. До концерта остались менее двух суток.

Ее высочество стояла с разинутым ртом долго. Пыталась что-то сказать, ответить - но что она могла? Последний аргумент ее огорошил, сразил наповал, и это сказано слабо.