Рыцарь Золотого Сокола

О'Бэньон Констанс

— Значит, ты хочешь забрать моего ребенка и покинуть меня.

В глазах у нее защипало, но она сдержалась: он не должен был видеть ее слез.

— Таков был наш уговор. Я дала слово и сдержу его. А ты?

На миг у Райена все поплыло перед глазами, словно его вдруг с размаха ударили в живот.

— Да, — с трудом выдавил он из себя. — Я сдержу свое слово.

Она коснулась его руки.

— Райен, я уже несколько раз пыталась тебе кое-что сказать, только ты не слушал меня. Признаться, мне и самой не хочется

об этом заговаривать, но я все-таки скажу.

Он молча ждал.

— Удалось ли тебе убедить леди Катарину, что ты женился на мне не по своей воле?

Райен вздрогнул от неожиданности. Какого черта она вдруг говорит о Катарине? Ведь она только что призналась, что носит под сердцем его дитя, — при чем же тут Катарина?

Однако Джиллиана не сводила с него серьезных глаз.

— Хочешь, я сама ей все объясню?

— Ей уже все объяснили, — сказал он с отсутствующим выражением лица.

— Думаю, я лучше других могла бы убедить ее в том, что ты все это время не переставал ее любить.

Его захлестнул гнев, не сдержавшись, он закричал:

— Мне не нужно ничьих оправданий и объяснений — тем более твоих! Ты с самого первого дня пытаешься навязывать мне во всем свою волю. Если Господь послал тебя мне в наказание, так скажи хоть, за что!..

— Прости меня, Райен. Я думала…

Он рванул ее к себе и обнял так крепко, что она едва не задохнулась.

— Прости и ты меня, — шепнул он ей в ухо. Впервые за все время он просил у нее прощения.

— За что, Райен? — изумилась она.

— За то, что я грубо овладел твои телом, а ты терпела боль ради одного только моего семени. За то, что я хочу тебя даже сейчас!..

Она коснулась его щеки, не умея выразить словами всего, что переполняло в эту минуту ее сердце. Видимо, она еще не привыкла жить по эту сторону от монастырских стен и не научилась понимать мирские законы и обычаи.

— Поверь, я не хотела причинить тебе боль. И, Райен, если я хоть чем-нибудь могу ее облегчить, — прошу тебя, скажи мне об этом.

Райен смотрел на нее и не мог произнести ни слова. В ее синих глазах серебрился лунный свет. Итак, она уезжает. Он больше никогда не прикоснется к ней и не увидит, как, слегка покачивая бедрами, она проходит по комнате. Ее смеющиеся глаза уже не будут искриться для него, а ее доброта не обогреет его сестру. Бедная Кассандра, она осиротеет после отъезда Джиллианы.

— Ты уже сказала моей сестре, что уезжаешь?

— Нет, но ей известно, что скоро это должно случиться. Они с Неттой знают, что я беременна.

— Ты сказала им раньше, чем мне? Джиллиана смущенно улыбнулась.

— Это они мне сказали.

— А они не могли ошибиться?

— Нетта уверена, что ошибки нет. — Она печально улыбнулась и тряхнула головой. — Я буду скучать по Кассандре. Она стала мне как сестра.

Райен слегка приподнял ее подбородок.

— А

по мне ты не будешь скучать?

Сердце Джиллианы словно сдавило железным обручем. Ей хотелось прижаться щекой к его груди, хотелось, чтобы он обнял ее и никогда не отпускал.

— Райен, я… Я буду скучать по тебе.

Она поскорее отвернулась к окну, чтобы не разрыдаться.

Шагнув к ней, Райен осторожно обнял ее за талию.

— А если я попрошу тебя остаться?

— Ты же знаешь, что я не смогу, — печально ответила она. — У тебя есть свой долг, а у меня свой. В нашей жизни все было предопределено заранее, и мы не имеем права отвернуться от тех, кто полностью зависит от нас.

Когда рука Райена скользнула на ее живот, он ощутил волнение, неожиданное для него самого. Они с Джиллианой дали начало новой жизни. Пройдут годы, и его дитя будет править Талшамаром, но сам он никогда этого не увидит. Может быть, он должен вовсе забыть о том, что он отец?

— Что ты скажешь обо мне нашему ребенку? Она накрыла его руку своей, и на миг их сердца пронзило чувство светлое и прекрасное.

— Я буду рассказывать моей малышке, что ее отец смелый и благородный человек, который умеет держать свое слово. Я скажу ей, что ее отец — Золотой Сокол.

Райен не подозревал, что она видит его таким. Они вообще никогда не говорили о том, какими видят друг друга: ведь оба знали с самого начала, что недолго пробудут вместе.

— Ты сказала — ей, Джиллиана? Почему непременно ей?

— Я чувствую, что это будет дочь. Он сильнее прижал ладонь к ее животу.

— Пусть будет дочь, раз ты так этого хочешь.

— Если родится сын, я тоже буду счастлива.

Боль в душе Райена сделалась еще острее сын, которого он никогда не увидит! Как это несправедливо!

— Что ты скажешь дочери, когда она спросит, почему ее отец не с вами?

— Я объясню, что ты дал ей жизнь, а потом нам с тобой пришлось расстаться. — Она подняла на него печальные глаза. — Думаешь, я так жестокосердна, что не вижу твоих страданий? Вначале все казалось так просто: я спасаю тебя от гибели, а ты взамен даешь мне ребенка, который спасает от гибели меня. А теперь мы оба измучены происходящим.

— Как давно это было. Тогда мы с тобой были чужими друг для друга. Но с тех пор все изменилось.

— Райен, я очень хочу верить, что наша дружба не прервется и через много лет. Я всегда буду вспоминать о тебе с благодарностью.

— Правда, Джиллиана?

— Не забывай дитя, что ты мне подарил, — единственная надежда для Талшамара и мое спасение от короля Филиппа.

— Но, Джиллиана, если Папа признает наш брак недействительным, то наша дочь будет считаться незаконнорожденной?

— Наша дочь будет королевой, Райен, и ни один талшамарец не станет выяснять, сколь законен был союз ее родителей.