Рыцарь

Певель Пьер

— Не вы ли сказали, что, если я откажусь от своей судьбы, ее свершит кто-то другой?

— Верно, — подтвердил драк. — Но это не пройдет без последствий. Судьба всегда предпочитает легкий путь. И теперь, когда она выбрала вас, она так просто не отступится. От вашего решения пострадает все Верховное королевство. А уж о том, что ожидает лично вас, я и вовсе молчу…

— Вы пытаетесь запугать меня?

— Нет. Но я знаю, куда ведет путь, по которому вы хотели бы пойти.

Лорн поднял бровь.

— Однако если вы просто согласитесь переговорить с Верховным

королем… — добавил Посланник, но не закончил фразу. — У вас исключительное предназначение, — подчеркнул он. — Верьте мне, если вы примете его, у вас будет предостаточно средств для отмщения.

С этими словами он поднялся, и Лорн тоже встал. Драк собрал вещи, убрал их в сумку и сел верхом на свою лошадь, которая паслась, привязанная к одному из кольев, окружавших насыпь.

— До свидания, Лорн. Мой вам совет: подружитесь с судьбой. Более могущественного союзника трудно себе представить.

Лорн мрачно кивнул Посланнику на прощание, а потом заметил, что рыжий кот продолжает сидеть у него на руках.

— Вы забыли своего кота! — крикнул он.

— Коты не принадлежат никому, — возразил драк, удаляясь. — Но этот, кажется, вас усыновил. Оставьте его себе.

— У него есть имя?

— Полагаю, да, однако я не знаю его.

Серые гвардейцы приехали с наступлением ночи. Лорн сидел, скрестив ноги, кот свернулся клубком у него на коленях, а он рассеянно ворошил угли костра.

Подняв голову, Лорн посмотрел на приближающийся отряд.

Он состоял из двадцати всадников в доспехах и шлемах с гребнями, пять черных корон украшали их серые знамена и щиты. Лорн слишком хорошо знал эти знаки и эмблемы, потому что сам носил их, прежде чем его обвинили, опорочили и осудили. Сейчас при виде знамен, хлопавших на ветру под ровный перестук галопа, неожиданное волнение сжало ему горло.

Он вспомнил торжественную церемонию посвящения в ряды Серой гвардии. Он вспомнил, какой честью было принадлежать к этой когорте избранных, которым доверял свою жизнь сам король. Он вспомнил, как гордился собой, как гордился им отец. А затем он вспомнил момент своего ареста. Со дня, когда капитан Серых гвардейцев в присутствии короля вручил ему знаменитый шлем с гребнем, до дня, когда он же забрал у него шпагу, прошло всего несколько месяцев…

Усилием воли Лорн отогнал от себя мысли о прошлом.

Подхватив кота, он поднялся навстречу гвардейцам.

ГЛАВА 22

Это самый живучий, самый редкий и, возможно, самый красивый цветок Имелора. Даже самый холодный снег не помешает ему цвести с первых дней весны и до последних дней осени; не страшна ему ни самая жестокая засуха, ни самый жестокий дождь, ни самый жестокий град. Говорят, что даже Тьма не в силах ослабить его сияние и иссушить его красоту. Подобно бессмертнику, он растет только на древних вершинах Лангра, эмблемой и гордостью которого является. Он носит древнее имя Ирелис.

Хроника (Книга символов)

Эйлинн

Фельн наслаждалась ароматной горячей ванной. Расслабившись и прикрыв веки, она отдыхала в полумраке. Горело несколько свеч. Ее волосы были подняты и слабо заколоты, изящная голова лежала на подушке, тело по грудь было погружено в воду. Молодая женщина размеренно дышала, на ее губах играла едва заметная улыбка.

Она открыла один глаз и не пошевелилась, чтобы прикрыть грудь, когда в ванную комнату вошел ее отец. Данкэн Фельн выглядел раздраженным, даже разгневанным. Он рухнул в кресло великолепной умывальни и вздохнул.

— Что происходит, отец?

Герцог мрачно уставился в одну точку перед собой. Воздух со свистом выходил сквозь его сжатые зубы. Он сидел молча, едва сдерживая ярость, а мышцы его были напряжены так, что почти окаменели.

— Дураки! — бросил он.

Эйлинн знала, что ее отец редко позволял гневу завладеть собой. Он считал его слабостью, последствия которой всегда пагубны. Человек в гневе плохо соображает и принимает неверные решения. Его поступками управляют чувства, а не разум и опыт. А в политике, в которой Данкэн Фельн не имел равных, предаваться своим чувствам было больше чем ошибкой: промах такого рода мог стать роковым.

— Дураки… — повторил герцог.

Без всякого стыда Эйлинн поднялась на ноги, и капли воды потекли по ее голому телу. Она была красивой, тонкой, с округлой и упругой грудью, узкой талией и плоским животом. Мокрая Эйлинн вышла из ванны и надела длинную рубашку, легкая полупрозрачная ткань которой прилипла к ее коже. Она приблизилась к отцу, поцеловала его в лоб, затем встала за спиной и принялась разминать ему плечи.

Спокойствие понемногу возвращалось к Данкэну.

— В первый раз они попробовали схватить Лорна еще в Самаранде, — рассказал он. — А во второй раз — по дороге в Бренвост. И не остановились бы на этом, если бы отряд Серых гвардейцев, который патрулировал ту территорию, не вынудил их прекратить…

— Расслабьтесь, отец.

— И теперь… они имеют наглость прийти ко мне и…

Герцог глубоко вдохнул, а затем закрыл глаза и сделал длинный медленный выдох. Он дождался, когда умелый массаж Эйлинн окажет свое действие, и сказал:

— Это Хебарт. Он воспользовался случаем, пока мы ездили в Аргор, чтобы устроить этот… идиотизм. Думаю, он без особого труда убедил остальных. Они в штаны наложили от страха, когда узнали, что Лорна освобождают.

— Но Лорн всегда имел дело только с вами.

— Да.

— То есть с другими участниками Ирелиса он не знаком?

— Нет, конечно! Но чего ты хотела? Они боятся своей тени.

Молодая женщина задумалась.

— И что бы они стали делать с Лорном, если бы схватили его? — спросила она.

— Да уж! — хмыкнул Данкэн. — Думаю, эти идиоты и сами не знали.

— Кто этим занимался?

Герцог пожал плечами:

— Не знаю. Мне пока известны не все подробности. Но сомневаюсь, чтобы Хебарт стал марать руки… В любом случае глупость сделана. И теперь мне придется это расхлебывать.