Рыцари Индустрии
Шрифт:
Гороховец-Владимир
«Жена у меня есть, да. Я очень счастливо женат, хотя это ты сейчас молодая, у тебя максимализм еще. А за время люди друг к другу приедаются, у них все пропадает. Я любовницу завел не чтобы жене насолить, а чтобы спасти наш брак. Да, спасти брак. Все правильно ты услышала. Потому что у меня есть желания, а у жены нету. Она старше меня немножко, ну и у женщин все-таки все не так устроено. Она устает, много работает, да и уже 20 лет мы вместе. А у меня тут еще работа такая. А что, лучше, чтобы у меня была проститутка? Нет, хорошая у меня милая девушка для удовлетворения, для новизны. Без всяких болезней. Тоже у нее
Костерево-Собинка
«Ты как вообще, алкоголь любишь? Правильно, а я вот его люблю, как вторую маму. Пагубно, конечно. Мне отец в детстве говорил, что у каждого человека есть свой червяк. Сейчас вот приеду на стоянку нашу, а там ребята меня уже ждут, уже все стоит. Водочка холодненькая. Лучок зелененький лежит. Мяско нарезанное. Банька топится, а мы накатываем. Природа кругом какая! Ох, девчонки, не выходите замуж за таких, как я. Всю жизнь себе испортите».
Жихарево-Валдай
«Сиди. Сейчас все сделаю. Ты ко мне в машину села, а не я к тебе. Считай, что в гостях. Есть будешь со мной? Сейчас в кафе заедем и хорошенько вас угощу. Что – «Нет, спасибо»? Я что, не могу хорошее дело сделать? Могу, сейчас поедим и поедем, вот выйдешь из машины, и тогда уже себе на уме, а сейчас я пока за тебя отвечаю. Куришь? Правильно, я тогда тоже не буду, побуду хорошим, пока с вами еду. Так, и вот это вот сейчас тоже уберем, чтобы не смущало все (убирает семечки). Так, пока на вот, погрызи конфеты, а я сейчас спрошу (берет рацию): «Ребята, хавка где здесь хорошая по дороге?».
Выдропужск-Торжок
«Да, бананы возим, что. Ну, трое нас. Да нас тут не останавливают – все знают. Мы уж лет 5 тут возим. С Питера и в Химки. Да, вон еще Толстый поехал впереди. А подружка твоя с Михой едет. Ну, он нормальный парень. Я не то, чтобы командор, просто я их сюда привел, в эту компанию. Всегда втроем, если какие проблемы. С Толстым мы с детства, а с Михой мы в армии вместе водили. Проверенные. У нас, кстати, свой канал. Хочешь сказать подружке чего-нибудь? (В рацию:) «Миш, ты там не обижаешь девочку»? У него уже двое детей своих, бедняга вообще. Так, Толстый вон чего-то завилял, опять, наверное, жрет чего-нибудь. У него рядом с сидением доска резательная, он там бутерброды себе режет и ест. Ну да, уже все привычки знаем друг друга, все бензоколонки любимые. А не, менты нас не тормозят, они уже знают, что это мы. Наши им как-то отваливают раз в месяц или что – я не знаю. Никогда не останавливали. Мы даже кабины специально покрасили в оранжевый, чтобы издалека сразу видно было, что это мы».
На бензоколонке на М10
«Сейчас топливо сдадим и поедем. Надо экономить на деньгах, а вот на сне – не надо. Я вот тогда съездил один раз без сна два дня вообще. Короче, грузился ночью. Спасть хочу – не могу. Еду в этот ваш Павловск, простоял в пробке и опять не спал. Приезжаю с горем по полам, а у меня там написано, вот, черным по белому, что улица такая-то и в голубые ворота заехать. Сам-то засыпаю, солнце светит, уже встать и умереть, понимаешь? От сна умереть. Я уж голову в окошко, и уж и пою и по голове бью – нет. Раз проехал – нет ворот, два проехал. Остановился, давай сверять. Спросить не у кого – спят все, рань же. Диспетчеру
Афанасьево-Костерево
«Охотой-то давно занимаюсь. У меня и дед на лося ходил, и на кабана ходил. По наследству мне передалось, видимо. Я птицу только стреляю, правда. Ездили мы на кабана, да возни много с ним. Пока все срежешь. Тяжелый он. А утку вышел, стрельнул и все. Да, сейчас я больше рыбалку. Мне вообще и не нужно ничего, когда я с удочкой. Сяду, думаю себе там свое и ничего меня не трогает. Когда еще с женой жил, то домой приносил рыбу, а сейчас так просто отдаю, кто по дороге попадается. Идешь по селу, а тебе сосед на встречу, ну я ему и отдаю».
Эммаус-Клин
«Лучше уже не будет, конечно. Мы вот жили и все думали, когда же наступит коммунизм? А оказывается, мы уже при нем жили. А мы как думали? В магазин придем и все бери, что хочешь. Нас так учили же. И вот, представляешь, живем-живем, и никак не наступает. А потом оказывается, что это все неправда. Как неправда, если нам это в школе рассказывали? Вот откуда все это пошло. Поэтому и нет никому доверия уже больше».
Шушары-Рябово
«Ну а ты что, замуж решила не выходить что ли? Ну конечно, тебе сложновато будет найти себе какого-нибудь. Будешь одна всю жизнь. Самой только если себе воспитать. Сын вот у меня неженатый. Взяла бы его может как-нибудь с собой, а? А то сидит дома, скромничает. И девки у него не было еще ни разу. Тряпка. В кого только такой? Дед – кузнец, в колхозе работал потом. Мать училкой работала у нас в школе, потом директором стала. И жена у меня педагог, русский язык преподает, а этот… Иногда думаю, что подкинули его».
Ивацевичи-Брест
«Человек я неверующий. Решил, что пойду в ад совершенно заслуженно, если что. У нас в деревне был один поп. Да какой-то непутевый. И жена его отъевшаяся. И он тоже. Короче, знаете, попахивает. Кто еще добродетельный? У нас там вот сосед был, так он сам памятник сделал героям войны. Отлил сам, за свои деньги. Вырыл откуда-то сосны, привез. Дед у него погиб, он его полжизни искал. Оказалось, что застрелили и закопали недалеко. Километров 35 будет от нас. Пропавший был полжизни. Память такая. Внук вот памятник сделал. Чтобы знали люди, кто отдал за них жизнь. Вот святой был человек – честно скажу. Что надо – к нему. Он все с себя снимет. Вообще никогда не жалел ничего. Разбогател и деньги все пускал на что-то полезное. Дорогу сделал, потом купил там корову соседям нашим. Дом упал там у бабки одной, так он починил сам. Не испортили его деньги, поняла? Святые они такие все. Не стало его вот в прошлом году. Святой, просто святой был. Попу бы к нему ходить, так нет. Тянул из него деньги. То на это, то на то. Все мало. Убил бы, если бы мог, да я все время в отъезде».
На подъезде к Курску
«Я так скажу ребята: всему свое время. Пока печень работает – надо ее терзать. А потом она уже тебя сама терзать будет. Вот я в юности побаивался какие-то вещи делать, а сейчас уже здоровье не то. А те, кто не побоялся, они сейчас также, как и я: болеют, отекают и все такое. Только они повеселились хоть на славу, а я себя сдерживал. А зачем? Просто потому, что мне так в детстве навязали родители. Вот и все. Теперь вот кручу руль и злюсь».