Рысь Господня
Шрифт:
– Нет, сударь, вы не так поняли! Я прибыл в Баксвэр, чтобы жить в монастыре. За два месяца, проведенные в святой обители, имел возможность убедиться, что святостью там не пахнет! Пожалуй, даже лучше, что меня изгнали. Подземелье стало лишь последней каплей.
– Да, с этим трудно не согласиться.
– Шевалье, вы знаете, я уже видел смерть. Знаю вкус крови и свет костров, на которых сжигают грешников, но замучить невинных людей… – Я умолк, не закончив фразы и покачал головой.
– Вас так встревожила судьба этой неизвестной вам женщины?
– Да.
– Признаться,
– Останки девушки… – Я поморщился, пытаясь отогнать это навязчивое видение. – Они не выходят у меня из головы. Неужели это совершали монахи?
– Нет, я не думаю. Возможно, – он поднял руку, – но не обязательно.
– Тогда кто? Святой Трибунал? Сколько им нужно сжечь людей, чтобы… насытиться?
– Не будьте так категоричны, Жак! – перебил меня де Брег. – Один священник, который, к слову, был сожжен на костре, сказал, что Святой Трибунал никогда не успокоится. Его война против грешников станет вечной. Разве что приобретет другие черты. С городских площадей исчезнут костры, но кара Небесная все равно настигнет этих несчастных. Более того – она их создаст! Создаст, чтобы уничтожить и очистить мир от малейших признаков скверны.
– Господи, шевалье! – Я даже перекрестился. – Как такое возможно?!
– Как можно создать грешников? – усмехнулся шевалье де Брег. – С легкостью, мой друг! С необычайной легкостью! Снимите запреты и предъявите людям так называемую свободу. Свободу нравов и мнимую сладость запретного плода. Научите уважать лишь телесное, а не духовное, и стадо побежит навстречу смерти. Кровосмешение, содомия… Преврати мужчин в женщин, а женщин в мужчин. Возложи на одно ложе отцов и дочерей. Заставь поклоняться лохматым шутам, недостойным танцевать с бубном для увеселения публики. Они будут уничижать память своих великих предков и станут лживыми пророками, которые понесут новые грехи людям.
– Де Брег… – прошептал я. – Это будет концом света!
– Это станет началом Великого Очищения! Бесполые твари не смогут продолжить род, а значит, передохнут. Шуты так и останутся шутами. Все это и будет главной победой Святого Трибунала.
– Не дай Бог дожить до такого!
– Как знать, как знать… Мне кажется, на эти зрелища было бы любопытно взглянуть.
– Нет! – Я скривился. – Увольте меня от этой гадости.
– Жак де Тресс… – усмехнулся шевалье и похлопал меня по плечу. – Вы просто слишком мало видели. Поверьте мне на слово.
– Что еще я должен увидеть? – Я поднял голову и посмотрел на де Брега.
– Сейчас вы видите только черное и белое. Настанет время, когда будете вспоминать эти времена с добродушной и счастливой улыбкой! Вы должны многое познать. Радость побед и боль поражений. Почувствовать, как ломаются людские судьбы. Увидеть храбрецов, которые презирают Небытие, да так, что обретают Бессмертие! Когда это произойдет, вы научитесь различать цвета и оттенки. Поймете, что мир, несмотря ни на что,
– Любовь… – неожиданно сказал я. – Что это такое?
– Вот уж не ожидал от вас этого вопроса! Вы начинаете превращаться в мужчину!
– Вспомнил одну балладу, которую любит слушать графиня, – сказал я.
– Не люблю баллады… – поморщился Орландо и хотел что-то добавить, но распахнулась дверь, и в зал вошел бездомный оборванец. Он обвел взглядом таверну, увидел моего друга и кивнул, приглашая его к разговору.
– Я сейчас вернусь, – сказал де Брег. Он поднялся, подошел к двери и обменялся с этим странным посетителем короткими фразами. Закончив беседу, шевалье кивнул и вернулся к нашему столу довольно озабоченным.
– Что-то случилось?
– Плохие новости.
– Я могу вам помочь?
– Вчера ночью в город вернулся Ван Аркон, – сообщил де Брег и выругался.
– Он же был в Магсиэле?!
– Не знаю, какого черта он забыл в нашей дыре, но его схватили люди шерифа. Сейчас он содержится в подземелье городской тюрьмы.
– Святые угодники…
– Да, веселого мало.
– Как долго он там пробудет?
– Не знаю, но полагаю, – пожал плечами Орландо, – до дня казни.
– Его повесят?
– Это решит городской суд.
– Он разбойник… – осторожно заметил я.
– Он мой друг, – отрезал шевалье, – а я не бросаю друзей в беде, будь они разбойниками или посланцами самого дьявола! Надо его вытаскивать.
– Как?!
– Эти подземелья, будь они прокляты, охраняются лучше, чем казна его величества, к слову, постоянно пустая! Надо что-то придумать.
– Де Брег… Я с вами.
– С какой, позвольте спросить, стати?
– Он был готов нам помочь в Магсиэле. Я готов помочь ему в Баксвэре.
Некоторое время шевалье молчал, и только левая щека подергивалась, выдавая тяжелые мысли. Он прищурился и посмотрел на меня:
– Вы понимаете, Жак, чем это грозит в случае нашей неудачи?
– Чем бы это ни грозило, но моя помощь вам не помешает.
– Ну что же… Хорошо, я подумаю, как лучше воспользоваться вашим предложением, а сейчас доедайте свою похлебку и ступайте домой.
– Домой?
– Разумеется. Отдохните и выспитесь. Силы вам еще понадобятся.
– Да, вы, пожалуй, правы…
Дабы не уподобляться многим летописцам, кои готовы согрешить против истины, придав своим правителям достойные, но несуществующие черты, я не стану упоминать о знатных жителях Баксвэра. Более того – не вижу смысла в упоминании или осуждении деяний королевского наместника, графа Шарля де Бо, правящего нашим городом.
В те годы он был еще крепок и преисполнен множества желаний, подобающих характеру мужчины, но недостойных правителя. Должен признаться, что ни сейчас, ни когда-либо потом мне не доводилось встречаться с этим знатным вельможей. Все сведения, которыми я располагал, основывались на городских сплетнях и слухах, а следовательно – не могли быть проверены, доказаны или опровергнуты.