Рысюхин! Дюжину шампанского – и в школу не пойдем!
Шрифт:
Выпроводив гостя, который уехал вместе с выторгованной машиной, вернулся домой. Сегодня ехать уже не хотелось совсем — даже по хорошим дорогам до темноты не успел бы, а влететь в какой-нибудь сугроб на ночь глядя — нет уж, увольте! Связался по мобилету с Викентьевкой, предупредил, чтобы не ждали и распорядился отгрузить недостающие детали. Собственно, это были два тяговых мотора с полуосями и колёсами, которые вообще числились в дефицитах. Причём имеющаяся резина ни мне, ни тем более деду не нравилась, но приходилось покупать — камеры и покрышки мы, в отличие от дисков, сами сделать не могли. Мы с дедом даже всерьёз обсуждали вариант поехать на завод со своим диском для примерки и заказать отдельную партию под себя.
— И куда этот запас доставлять, в Дубовый Лог или?…
— Знаете, что — давайте и туда, и сюда. Если успеем до конца зимы — то и в Осиповичи, и в Смолевичи по одному как минимум пристроим. А если чуть-чуть пошевелимся, то есть ещё Борисов и Бобруйск.
Благо больших строительных проектов не было — уже или пока, затрудняюсь сказать, именно они являлись ранее главными «насосами» по откачиванию денег, не считая создания и вооружения дружины, которое тоже в основном закончено, а освобождение от налогов за прошлый год дало дополнительную прибыль, которой хватит на финансирование нескольких таких затей.
Внезапно выдавшийся свободным день провёл с семьёй, в том числе и Ромкой повозился. Он пытался укусить меня за подбородок, но укололся о начавшую отрастать к вечеру щетину и обиделся. Но плакать не стал — просто перебрался на ручки к маме и стал кусать уже её.
— Вот ты хитрый! Может, мне тоже на лицо какую-нибудь колючку наклеивать? А то он меня загрызёт! Я всё понимаю, чешется ему, но есть же, вон, кольцо деревянное, из липы, мягкое, пусть бы его грыз!
— Колючки не надо, а вот соком алоэ намазать лицо можно. Он горький, как сволочь, должен отвадить. Хотя кто-то рассказывал про девочку, которой, наоборот, понравилось — она потом листики с растения обрывала и грызла, от чего всех родных и знакомых буквально передёргивало. Шикарный куст довела до совершенно плачевного состояния, но потом, буквально через месяц, перестала. Видимо, чего-то не хватало в организме…
Пока я пересказывал дедовы воспоминания, жёны оборвали мясистый лист этого комнатного растения и намазали те части тела, которые чаще всего кусал Ромка. Подействовало — сын обиделся, расплакался, потому попытался кусать снова, обиделся ещё сильнее, но в итоге взялся всё же за кольцо. А я «подорвался» на этой «мине», когда пытался поцеловать одну из них за ушком. За щедро намазанным горьким соком ушком…
Ещё под вечер позвонили из минской лаборатории. Да, я предупредил в Могилёве, что уезжаю на каникулы, а они, вероятно, оповестили коллег. И вот теперь эти коллеги с легко читаемым намёком интересовались, не удостою ли я их визитом завтра? Пришлось обещать, куда деваться. Интересно, я доберусь до Викентьевки в ближайшую неделю?
Снегоуборщик вернулся в этот день, да. Но — в половину одиннадцатого вечера. Или это уже ночи? В любом случае, я узнал об этом только утром, и даже не стал выяснять, что послужило причиной задержки — мэр или подработка моей «механической банды». Рано утром, ещё до завтрака, проверил техническое состояние автомобиля и оборудования, всё было в норме. Через дежурившего в качестве охранника бойца дружины передал распоряжение — прочистить дорогу до больницы в Смолевичах, оттуда — до вокзала по прямой дороге, не через центр. Ну, а что? Мне после завтрака в Минск, так хоть часть пути проехать по чистому! Хотя, более вероятно, что я догоню и обгоню их ещё в Алёшкино, вряд ли дальше. После вокзала поручил им проехать мимо «Дуная» на Центральную площадь и оттуда вернуться домой. А на вторую половину дня отправил чистить дорогу на изнанке, от Форта к Пристани и Панцирному. Там их ни один мэр не перехватит.
Кстати, давно интересно — этот вот пост в гараже, его Старокомельский выставляет всерьёз или
После завтрака привычно взял саквояж, меч и около девяти утра поехал на службу. Хорошо всё-таки быть внештатным сотрудником — иначе пришлось бы в это время уже сидеть на рабочем месте. Снегоуборщиков догнал километрах в пяти уже за Алёшкино — правда, они чистили только одну сторону дороги, да и площадки около трактиров и рядом с броваром оставили на усмотрение местных работников. Не без труда обогнал их, после чего скорость резко упала, но всё равно — ехать по худо-бедно укатанной целине со скоростью двадцать — двадцать пять километров в час получается намного быстрее, чем телепаться за снегоуборщиком по чистому, но со скоростью от силы километров десять.
В Минске работа была скучная и простая — для меня простая, без меня от некоторых экспертиз коллегам, возможно, пришлось бы отказаться, а где-то ограничится качественным анализом вместо запрошенного количественного. Мне же было несложно, самое трудное — оформить всё как следует. В обед я, чтобы проставиться за сданный экзамен, выставил на стол бутылку «Рысюхи златоглазой», зная, что наш начальник весьма благосклонно относится к виски. Литр пусть и крепкой выписки на двенадцать человек, да под горячую закуску — это не про «выпить», а про «попробовать», по три неполных тридцатиграммовых рюмочки, это не серьёзно. Зато уважение высказал и намекнул на извинение за задержку с приездом.
Домой приехал после семи вечера. Недостающие запчасти уже приехали из Викентьевки вместе с торфяными брикетами для отопления в форте и механики занялись подготовкой к сборке второго снегоуборщика. Так что я тоже потратил пару часов, чтобы изготовить детали рамы для трёхосного варианта грузовика, для меня это несложно, тем более — имея опыт, а вот без магии металла пришлось бы заказывать детали силового набора в Смолевичах. Полностью новые детали по чертежам. А так — полтора часа работы, из которых треть времени ушли на поиски нужных железяк, в том числе «доноров» для распыления, и на расчистку верстака. А вернувшись домой — связался с поверенным, попросил начать подготовку к подаче заявок на патенты, после чего быстро набросал содержательную часть этих самых заявок.
С третьей попытки уехать в Викентьевку писать диплом, наконец, удалось. К некоторому моему удивлению и отчасти даже разочарованию, Ульяна со мной не поехала. При том, что работы в Шипуново из-за погоды встали наглухо и её в принципе ничего не держало. Правда, был момент, когда я решил, что и сегодня никуда не уеду — при виде фельдъегеря. Но — пронесло. Он привёз письмо, не подписанное, но в авторстве усомниться не представлялось возможным. Там Пётр Алексеевич прозрачно намекал, что мне стоило бы напроситься на Весенний бал. То, что намёк я понял правильно стало очевидным, когда посыльный в ответ на озвученное мной желание протянул три уже подписанных входных билета и дежурный вопрос о том, где бы я хотел остановиться. Услышав, что при возможности — в гостевом крыле, только кивнул и сказал, что «мои» гостевые апартаменты будут готовы, назвав дату зя три дня до бала.
Ой, не простой это курьер, нутром чую. Как минимум офицер свиты с правом принятия решений, но о своих догадках я помолчу. Как и о том, что понял, как мне кажется, о чём мы будем беседовать с Императором до бала.
Что ж, вопрос с тем, чем занять время между защитой дипломного проекта и началом сборов в академии можно считать решённым. Я передал билеты жёнам, не возить же их с собой.
— Что, сейчас опять начнётся эпопея с платьями?
— Конечно, нет! Вот же написано на билете — маскарад, и стоит пометка, что костюмы предоставляет организатор. Так что одно дорожное платье, две смены одежды для поезда — мало ли, что и платье для пребывания при дворе.