Рысюхин! Дюжину шампанского – и в школу не пойдем!
Шрифт:
А вот что меня коснулось — это участие в «проверке технической исправности передаваемой матчасти», простите за формулировочку, но именно так наш начштаба и выразился. Не совсем мой профиль, если официально брать, но по сути — только с дизельным мотором вопросы могут быть, но тут уж на деда надежда. Кстати, вся «моя» лаборатория, как люди технически грамотные, была припахана на приёмке поступающей техники, так что и мне грех кочевряжиться. В общем, подошёл, стою, грущу… А тут и заместитель по технической части подтянулся, и сразу ко мне:
— Что, студент, не доводилось такого видеть ещё?
— ТАКОГО — не припомню. Вообще с таким убожеством редко когда дело имел, здесь же кое-что вообще в ступор
— Скажете тоже — убожество! — Вроде бы даже обидеться собрался мой прямой, хоть и не непосредственный, начальник.
— Господин техник-капитан! Вы, когда всё это закончится, приезжайте ко мне в имение, Дубовый Лог между Смолевичами и Червенем, в Минской губернии. Зайдём в гараж моей гвардии — и я вам покажу аппарат, похожий на нормальный армейский грузовик.
— А почему же только «похожий»?
— Движки слабенькие, два или три тяговых, в зависимости от количества осей, по двадцать пять сил каждый — это грустно. Если семьдесят пять ещё более-менее на что-то похоже, то пятьдесят для именно что армейского грузовика — это, простите, пошлость какая-то.
— Надо же, пятьдесят лошадей — «пошлость»! Как же тогда сорок пять, которые вот у этих образцов, назовёте?
— Не хотелось бы выражаться в присутствии старших по званию…
За разговором мы обошли первый грузовик. Нет, это точно «грусть-тоска», вежливо выражаясь. Тут вам и крепление колеса одной осевой гайкой, и тарельчатые, мать их, амортизаторы, и прочие чудеса. Что ж, осмотр закончен, а тут как раз есть тот, кому можно рассказать результаты.
— На правом заднем колесе гайка не зашплинтована. Или шплинт выпал, и гайка уже отходить начала. Там же вот-вот появится трещина в пружинной тарелке, около оси. Ещё километров двести пройдёт, по приличной дороге так и триста, но в целом под замену. Остальное хоть и убого, но исправно, насколько это возможно.
— Ну, шплинт, допустим, увидеть можно, хоть там всё так грязью заляпано… А про тарелку-то откуда сведения?!
— Увидел. Господин капитан, — я остановил желавшего что-то мне высказать офицера. — Я всё же инженер, пусть мой диплом пока лежит в ректорате. Инженер-конструктор, плюс к тому — маг металла уровня четыре с половиной. Вот срастить те трещины на расстоянии — будет форменным пижонством, и энергии выжрет жуткое количество.
Тем временем я перешёл к следующему «пациенту».
— Вот, кстати, об убожестве и последствиях оного. Реечное рулевое управление — вещь хорошая, но не в таком же виде! Прямозубое зубчатое колесо, циллиндрическое, на горизонтально лежащей рейке. Мало того, что у зуба работает только один угол, так оно тут ещё и открытое! Вся пыль и грязь там! А в этом случае ещё и камешек попал, результат увидите, когда снимете эту самую шестерёнку. Нельзя так делать! Хотя, подождите…
Я пробежался вдоль передних частей других машин.
— Там должна быть крышка, и два сальника, на соседних автомобилях стоят, но здесь её нет. Не то сломали, не то потеряли, но результат налицо. А вот неполное пятно контакта… Ладно, мне не технический уровень оценивать надо, а техническое состояние этих страдальцев.
Зампотех после ещё парочки примеров «так делать нельзя» удалился в неизвестном направлении, оставив вместо себя грамотного унтера для записывания выявленных неисправностей. Таковых, кстати, нашлось не так уж и много, если не считать «врождённых уродств» и необходимости очередного регулярного технического обслуживания некоторых узлов, так что закончил я даже чуть раньше, чем заместитель по строевой — проверку комплектности. И передал два списка: поломки в одном и необходимые работы по обслуживанию и профилактике — в другом.
Кстати, я говорил про «два дня»? Забудьте! «Следующие двое суток» — так будет правильнее!
Вот и меня вскоре после диагностики приехавших грузовиков отправили на станцию — не ту, где мы выходили из дачного поезда, а соседнюю, с грузовым пандусом — за оставшимися восемью грузовиками. Дали девятый, восемь шоферов и к ним в компанию — одного из командиров транспортных взводов в звании фельдфебеля, а заодно и ужин на всю компанию сухим пайком. Фельдфебель оказался одарённым со слабенькими способностями в стихии льда. Как же он мне пригодился!
На станции выяснилось страшное: грузовики оказались в ящиках! Не просто обшиты арборитом, который дед называет фанерой, а в полуразобранном виде уложенными в ящики! И срок аренды платформ истекал в полночь, если не освободим — будут штрафы. Дед, конечно, говорил, что для армии те штрафы — плюнуть и растереть, а ну как на меня навесят? Нет, конечно, меня они тоже не разорят, но сам факт! Короче, фельдфебель намораживал тонкую корку льда под ящиком и на пандусе, мы сдёргивали ящик, после чего уже «на сухую» оттаскивали по песку в сторону. Вот с платформы на платформу перекатывать уже оказалось сложнее, а железнодорожники наотрез отказались убирать лишние после каждой разгрузки. И брёвен, чтобы использовать их как катки, не было. И хоть какого-то леса, чтобы добыть эти брёвна, пусть браконьерским образом, в радиусе пяти вёрст не было тоже! Но — справились, вытащили последний ящик на песок в десять минут двенадцатого. После чего поужинали сухим пайком и отправили фельдфебеля с шофёром девятого грузовика на базу за пополнением и техникой: понадобятся как минимум пара домкратов и подъёмный кран, или хоть лебёдка и стойка с блоком наверху. Ну, и инструменты какие-никакие, а то с тем набором, что идёт в ЗИПе многого не сделаешь.
Пока ждали подкреплений, распаковали Промучились до пяти утра, но поставили грузовики на ход. Конечно, их ещё нужно загнать на нормальный стапель, там перебрать и укрепить, но до базы доедут с гарантией.
Пока добрались, пока нашёл, кому доложиться, пока сдал технику и людей отвечающим за них — ближе к семи утра получил от командира благодарность (устную) и приказ-разрешение идти отдыхать до полудня. Вот и моя палатка. Откидываю полог, и вижу внутри незнакомые вещи. Ага, пока я ездил — у меня появился сосед. А вот и он, выходит из спальной половины палатки. Погоны прапорщика, разница в звании невелика, всего одна ступенька… Мои рассуждения прервал грубый вопрос соседа:
— Ты кто такой вообще?!
— Юрий Ры…
— Я не спрашиваю, как тебя зовут! Я спрашиваю, унтер, что ты тут делаешь?
— Я что здесь делаю?! — Согласен, не самый удачный ответ, но мне спать хотелось так, что аж шатало, и первая мысль была: «Я здесь живу, а вот ты что делаешь в моей палатке?»
— Ну, не я же! Пошёл вон отсюда! Совсем тут нижние чины распустились, как я посмотрю!
А вот это уже хамство. Да, формально зауряд-прапорщик до сдачи экзаменов к обер-офицерам не относится, но по традиции считается как бы кандидатом в офицеры, наподобие курсанта-выпускника военного училища. Этот же… Вот что с ним делать? Ругаться — лень и сил нет, да и орёт он всё равно громче. По морде дать? Тоже совсем не вариант, и не потому, что он сильнее, это как раз спорный вопрос, а потому, что Устав категорически не одобряет битие морды старшему по званию, пусть даже он сам напрашивается. Остаётся одно — рапорт по команде, так что пожал плечами и пошёл искать кого-то из командования. Нашёл, точнее, встретил на улице лично господина подполковника, командира нашего временного дивизиона, который заговорил со мной первым: