Рысюхин, шампанского!
Шрифт:
[1] В нашем мире — Троицкое
[2] Купюра в 5 рублей традиционно выполнялась в синих тонах.
[3] Имя и фамилию (девичью и по мужу) называть не буду. Но замужество произошло только героическими усилиями жениха. Благо, при штурме крепости у него были союзники в лице будущих тестя и тёщи.
Глава 24
Начальник штаба, подполковник Урутский (герба Уруть[1] — понятия не имею, что это такое) Олег Назарович позвонил, когда я уже закончил с уроками и начинал нервничать: мне ещё управляющих обзванивать, а время-то идёт! Но зато разговор получился короткий, и по существу. Узнав, что предварительные работы на изнанке уже проведены, он немного удивился и слегка обрадовался, однако заявил,
Но я отвлёкся. Быстро согласовали численность команды — как сапёров-разведчиков, которые будут потом и причал ставить, и понтоны собирать, так и рыбаков. Оговорили возможность их размещения в казармах в форте на нулевом уровне, доступ к кухне, лимиты вылова рыбы и охоты «для пропитания команды». И ещё несколько принципиальных моментов, с текучкой же назначили разбираться старшего команды и каштеляна с командиром дружины между собой напрямую. Передал подполковнику контакты представительства Гильдии охотников, чтобы обсудили оформление добычи для легального вывоза — с первым сомом никаких вопросов не возникло и возникнуть не могло, потому что он числился моей добычей, и я мог распоряжаться им как хотел, никого ни о чём не спрашивая и в известность не ставя. Суверенное право, понимать надо. В общем, нормально договорились, как минимум о подготовке к лову. Единственное, о чём договориться не удалось — это о моей личной встрече со старшим команды для закрепления договорённостей, которую предполагалось провести в конце этой недели или начале следующей, когда сапёры определятся с объёмом работ и сроками.
Пришлось объяснять, что в Могилёве меня держат учёба и служба, а в выходной и рад бы попасть в Дубовый Лог — есть дела с дружиной, но необходимо быть на свадьбе наследника вассального рода. И это одно из четырёх дел в трёх разных местах, разнесённых одно от другого более чем на сотню вёрст. И это я, как потом подумал, ещё преуменьшил: меня ждут в Буйничах геологи, в Викентьевке — тут всё понятно, в Дубовом Логе, а ещё и в Минск надо бы подъехать, в жандармское управление, договориться о проверке кандидатов в дружину. Подполковник был не слишком доволен, но согласился удовлетвориться моим командиром дружины: старший управляющий и бухгалтер тоже будут на свадьбе. Правда, узнав, что этот самый командир — недавно вышедший в отставку офицер, последнее место службы которого — Борисовский же гарнизон, наоборот, успокоился. Мол, свои люди — договорятся.
Разговор занял минут пятнадцать и оставил нерешённым только один вопрос — судьбу понтонов, предназначенных мне вроде как в оплату. Поскольку там надо смотреть лично, в том числе — прощупать металл своим даром и определить возможность их приведения в порядок и эксплуатации. Вообще, насколько я представляю себе вопросы иерархии, больше я с командованием полка контактировать не буду, принципиальный вопрос доступа решён — а дальше всё поручат какому-нибудь поручику, простите за каламбур. И только если вопрос (или сумма) буду выходить за рамки его полномочий подключится кто-то старше по званию и должности. Дед был полностью со мной согласен.
Идея превратить разовую затею военных в постоянно действующее предприятие, построить на перемычке между Умброй и старицей рыбацкий посёлок, мне нравилась, не нравилась только необходимость ставить там защитный купол. А без него — никак: если будет прорыв, то с первого уровня, и без змееруков точно не обойдётся, с гарантией. Им же обычные стены что есть, что нет их… Надо посмотреть цену на малый, так называемый «экспедиционный» купол диаметром двадцать — двадцать пять метров и посчитать сроки окупаемости, только кто бы ещё этим занялся. Ладно, военные в ходе своей вылазки проведут разведку речных
Разобравшись с военными, смог, наконец, созвониться со своими управляющими. Внезапных новостей не было, работы шли по плану, спиртовые вытяжки из изнаночной голубики и трав готовились — надо будет проверить освоенные на учёбе техники ускорения процесса, а потом, если всё получится, искать и нанимать на работу одарённых, желательно — водников, которых обучать данной методике, благо, никаких обязательств о нераспространении полученных знаний я не подписывал. В Викентьевке во всю шла подготовка к свадьбе, а в Дубовом Логе ждали моего вердикта ещё четыре кандидата в дружину. Хоть ты разорвись! Опять, да.
Была идея сделать здесь, точнее — в Буйничах, листы той самой композитной брони и провести их испытания в Викентьевке, пригласив туда Ивана Антоновича, но военные этот план поломали — господин отставной поручик нужен на основном месте службы. Договорились с ним, что он организует отправку, в сопровождении пары бойцов, в Викентьевку части полученного в подарок от Императора оружия и снаряжения, чтобы в арсенале посёлка появилось что-то приличное. Благо, Клим Беляков пожелал остаться в статусе десятника моей дружины и был назначен, пока формально, командиром гарнизона и местного ополчения. Ездивший с ним в Швецию шофёр также согласился и дальше числиться дружинником, за доплату в двадцать пять рублей в месяц и служебный револьвер с запасными зарядами, который возил с собой в кабине, в специальном малозаметном кармане под передней панелью. Также ему было выдано табельное холодное оружие, и если копьё со щитом хранились в арсенале, то короткий пехотный палаш, более тонкий потомок гладиуса и катцбальгера, на ладонь длиннее бебута, он также возил с собой. Вообще, судя по разговорам, как бы все шофёры не пришли в дружину записываться — возможность легально защитить себя в дороге хоть от лихого люда, хоть от случайного зверя силой оружия им понравилась. Осталось только решить — нужны ли мне такие эрзац-дружинники, и не втравят ли они меня в неприятности, получив новый статус и прилагающееся к нему оружие.
Так или иначе, но, когда вернувшаяся с посиделок Ульяна постучалась в дверь, чтобы позвать меня на ужин, с насущными делами было покончено, и я занимался, так сказать, перспективным планированием — делал на листе бумаги наброски возможного внешнего вида и расположения построек в рыбацком посёлке. Ужин прошёл спокойно, можно сказать — по-семейному, только Уля была непривычно тихая и задумчивая. И в конце, уже за чаем, причина этого прояснилась:
— Хорошо тут у вас, но я решила, завтра вернуться домой. Надо хоть какие-то приличия всё же соблюсти, да и папу поддержать, у него там какие-то перестановки по службе, он нервничает из-за этого, не хочу, чтобы он ещё и по поводу меня переживал.
— Ты девочка большая, такие вопросы решать вполне можешь сама. Но если будут обижать или соскучишься — место в доме мы тебе найдём.
Я предложил было оставить завтра фургон девочкам, для переезда, но было сказано, что мне он нужнее, завтра у меня тяжёлый день, потом ещё на службу, и так вечером приезжаю никакой, а если ещё на извозчиках кататься, то будет совсем страшно.
— Тем более, не так уж и много у меня вещей с собой.
— А в крайнем случае я у папы твой первый фургон, который сейчас служебный, одолжу на часок, если на нём никто никуда не уехал.
— И часто ездят?
— Постоянно! Недавно цирк был — выделили его для оперативных нужд, надо было одного задержанного из однодворцев срочно в город доставить. Его по привычке в заднюю часть загрузили, поехали. А он в дороге нашёл холодильный шкаф, открыл его — и, пока ехали, уполовинил запас закуски, что там хранилась! И полуштоф настойки выпил. Как начальник второго отделения нашего Управления бушевал потом! Этот голодающий какой-то особый окорок с трёх сторон понадкусывал. А те жандармы, что за задержанным ездили даже и не знали, что там сзади целая кладовка с выпивкой и закуской, их не предупредил никто.