Рысюхин, шампанского!
Шрифт:
Обратно девчонки поехали в салоне, всю дорогу о чём-то шушукались и хихикали. Пирожки оказались вкусными, Мурка и Ульянка аж пищали, но — не то, совсем не то, чего-то в них не хватало, по сравнению с произведениями искусства от Ядвиги Карловны. Лишней кислоты от металла не появилось, вкус всё также раскрывался постепенно, каскадами, но — не то. Ну, или я просто пристрастен, что тоже возможно.
После ужина пришлось идти в кабинет — жена с подругой затеяли какие-то особые банные процедуры, не пустив меня быстренько ополоснуться первым, при этом пробегали через гостиную в неглиже разной степени раздетости, что… отвлекало, вот. Вообще,
— Иди ко мне, милая! Я так по тебе соскучился, что часом ты не отделаешься! Сейчас свет включу, хочу видеть тебя всю в процессе!
Ульяна пискнула, взвизгнула и рванула на выход из комнаты, едва не снеся подслушивавшую под дверью супругу. Я не смеялся — я ржал, пока ко мне не прилетели две фурии в ночнушках и с подушками в руках, которыми и начали меня дубасить. Я отбивался, как мог — в итоге минут через пятнадцать, умаявшись, мы так и уснули все вместе. Именно уснули, безо всяких там глупостей. Ибо нефиг, как говорит дед.
Глава 22
Утром проснулся от давления внизу, причём не только, так сказать, внутреннего, но и внешнего. И взгромоздилась на меня не Маша, которая спать предпочитала без касания к чему или кому-либо, и даже не кошка, которая иногда приходила среди ночи и устраивалась между мной и женой, а лежавшая слева Ульяна. Причём руку запустила под пижамную… Вот как назвать верхнюю часть этого спального костюма? Рубашка? Кофта? Куртка? В общем, под пижаму, положив ладонь на грудь. А бедром прижала… Прижала, в общем. И это прижатое, простите, начало реагировать на контакт, что тоже, я думаю, поучаствовало в пробуждении. Я постарался как можно аккуратнее выползти из-под придавившей меня девушки, но — не смог. Она проснулась, секунду-полторы, судя по отсутствующему выражению глаз, пыталась понять, где она. Потом оценила диспозицию, осознала, что она чувствует под собой, и…
Похоже, это её фирменный трюк, который она долго тренировала. Издав тот же самый, что накануне вечером, не то писк, не то визг — вот только сейчас в самое ухо! — она подпрыгнула, развернувшись в воздухе, и рванула на выход. Когда, как и чем Уля отбросила одеяло я так и не понял, не исключено, что звуковой волной. Во всяком случае, я левым ухом ничего, кроме звона не слышал, даже проверил, не течёт ли оттуда кровь.
Справа раздалось хихиканье. Похоже, супруга проснулась раньше, чем её подруга и я, после чего лежала и ждала развязки, вредина. А вот Мявекула, всё же пробравшаяся четвёртой в постель, выглядела недовольной такой громкой побудкой.
— Ну, что, — спросила, отсмеявшись, Мурка, — оценил вид снизу?
Надо сказать — да. В момент прыжка с разворотом подол ночной рубашки Ульяны поднялся колоколом сильно выше коленей, а с учётом того, что я в этот момент лежал на спине, простора для фантазии почти не осталось.
— Ульке об этом не говори только, а то сгорит со стыда. С учётом её стихии — может быть, и не только в фигуральном смысле.
Так,
Завтрак подруги готовили вдвоём — у прислуги сегодня выходной — выгнав меня под предлогом, что им «надо посекретничать». Будто и так непонятно, что будут вчерашний вечер и нынешнее утро обсуждать!
За столом Ульяна сидела насыщенно-розового цвета, как после бани. Вряд ли на кухне с новой вытяжкой настолько жарко, явно дело в разговорах, что шли параллельно готовке. Не удивлюсь, если Мурка моя всё же не удержалась и прошлась насчёт «вида снизу», иначе с чего бы это ей постоянно смущаться, встречаясь со мной взглядом?
На улице на удивление распогодилось, выглянуло солнышко, так что сегодня ночной иней растает под его лучами, а не будет смыт дождём. Конечно, девятнадцатое октября — не август, но температура воздуха пока ещё выше нуля. Девочки решили пойти погулять и «заодно заглянуть в пару магазинов». Ага, «щаз», как говорит дед, «с четырьмя з». Это гулять мы будем от выхода из одного магазина до входа во второй.
— Девочки, милые, у меня одни выходной на неделе, я отдохнуть хочу!
— Так, а мы что предлагаем? Погуляем, развеемся!
— Ага, прогулки там будет минут десять в сумме, всё остальное — магазины.
— Конечно! Что может быть лучше для отдыха?
— Всё! Всё может быть лучше для отдыха: чинить кран на кухне, колоть дрова, убегать от стаи собак…
— Как ты вообще можешь сравнивать?!
— Да, действительно — два из трёх моих вариантов ещё и на свежем воздухе, а не в пыльных лавках. Так что не только приятнее, но и для здоровья полезнее.
— Да как ты можешь вообще?! Тебе всё равно, в чём будет ходить твоя жена? Да и тебе надо бы присмотреть как минимум новое пальто…
— Моя жена ничего неприличного в люди не наденет, в остальном не «мне всё равно», а «я полагаюсь на её вкус». Всё равно ведь покупать будете абсолютно меня не спрашивая, исключительно из собственных соображений.
— Неправда, я всегда спрашиваю!
— Ага, какая из двух одинаковых кофточек «смотрится лучше».
— Они не одинаковые были! Там воротник[1]…
— Маша, не в воротнике дело. Даже когда спрашиваешь — всё равно выбираешь сама, независимо от моей реакции. Ну, и зачем тогда меня спрашивать, если ответ всё равно не учитываешь?
— Учитываю. Например, я уже говорила, что ты был прав — те зелёные перчатки мне совершенно ни к чему не подходят.
— Но ты их всё равно купила.
— Но не ношу ведь!
— Но купила.
— Конечно! Они такие красивые!
Я только вздохнул и развёл руками:
— Со мною купила, без меня бы купила — какая разница? Ради чего мне часами стоять, изображая вешалку в прихожей, в душных лавках, среди кучи незнакомых людей, невольно выслушивая обрывки кучи всяких дурацких историй, сплетен и обсуждений фасонов, причём всё в куче?! Чтобы раз в десять минут сказать что-то, что всё равно не будет услышано?! Да я лучше фургон помою, с ведром и тряпкой, или уроками займусь на неделю вперёд!