Рюрик. Полёт сокола

Гнатюк Юлия Валерьевна

— Я знаю, — ответил пожилой воин и вскочил в седло.

— Перенесите его в тень, — предложил вышедший кузнец, пока я буду снимать цепь, потому что в кузнице очень жарко.

Когда воины с трудом перетащили тяжёлое тело, кузнец и его подмастерье, чернявый худой подросток лет пятнадцати, быстро и сноровисто сняли оковы с ног бесчувственного батыра.

— Пошли, поглядишь на цепи, какие лучше надеть, — позвал кузнец десятника.

— Похоже, никакие цепи уже не нужны, — расстроенно махнул рукой стражник, потом рассерженно сплюнул и нехотя двинулся за кузнецом.

Едва очи воина

привыкли к сумраку душной кузницы, как сквозь шумные вздохи мехов, гул пламени в горне, где раскалялся кусок железа и звонкие удары небольшого молота по наковальне, у которой старательно орудовал худой подмастерье, донеслись какие-то возгласы, а потом лошадиное ржание и храп. Десятник прислушался к странным звукам и бросился к двери, но в этот миг что-то громко затрещало и рухнуло на стену кузницы. Дверь не поддавалась, как будто кто-то большой и сильный привалился к ней могучей спиной.

— Эй, что вы там делаете? Немедленно откройте дверь! — прокричал, холодея от мгновенной догадки, стражник. — Помоги! — обернулся он к кузнецу. Но и вдвоём открыть дверь не удалось, как ни бился всем своим крепким телом в старую дверь потерявший самообладание Мавляд и помогавший ему изо всех сил мастер.

— Окно, давай попробуй в окно! — крикнул кузнец. Оконце было узким и низким, стражнику пришлось дрожащими от волнения руками стащить с потного тела одежду. Почти голый, он наконец выбрался наружу из чрева жаркой кузницы на свежий воздух и замер от изумления, на миг лишившись дара речи. Четверо его воинов, будто сноп в поле, были связаны вместе толстой волосяной верёвкой, а дверь кузницы была привалена перевёрнутым возом. Ни Урус-батыра, ни служанки нигде не было видно. Пропали и кони, все до одного. Мавляд обессиленно опустился на перевёрнутый воз и обхватил голову руками.

— Вот это да! — восхищённо присвистнул появившийся рядом кузнец, который тоже выбрался через окно. — Истинно тут могучий батыр поработал! — Потом лик его стал озабоченным. — Ай-яй-яй! Что же теперь делать, уважаемый Мавляд? Похоже, у нас, вернее, у вас, большие неприятности.

Как всегда, днём полуденные городские ворота были открыты. Людей было не много в такой час, и стражники, лениво переругиваясь меж собой, изредка смотрели, кто въезжает или выезжает из города. Молодая хорошо одетая девица на породистом коне и крепкий воин в дорогом плаще рысью приближались к воротам, держа каждый на поводу запасного коня.

— Стой, кто такие и куда? — по привычке проговорил заученные слова один из двух стражников, преграждая проезд молодой паре. Но тут же он узнал служанку самой госпожи Лайпи, да и лик обросшего густой русой бородой молодого мужа тоже показался знакомым. На могучем воине красовался плащ господина градоначальника.

— Ты что, Салават, не узнал меня? — сдвинула сурово тёмные брови Серпике. — Не видишь разве, что мы едем по очень важному и срочному делу, или ты думаешь, что госпожа дала мне своего лучшего коня, чтобы я просто покаталась вокруг града? Дай дорогу! — повелительно крикнула посланница госпожи.

— А-а, пропусти, Салават, ты разве не знаешь, у этих суварок язык столь острый, что они им полотно режут, — расхохотался старший страж ворот, видя какой

гневный и нетерпеливый взгляд метнула в его сторону разгорячённая скачкой девица.

Едва молодые люди успели скрыться за поворотом дороги, как с той стороны града, откуда они недавно прискакали, послышался стук конских копыт, шум и громкие возгласы. Около полусотни воинов летели во весь опор, разгоняя на ходу громкими криками, а иногда и плетьми зазевавшихся прохожих.

— Эй вы, бездельники, — заорал на ходу сотник городской стражи, — не проезжали тут служанка госпожи Лайпи Серпике и Урус-батыр?

— Ага, вспомнил! — воскликнул обрадованный стражник Салават. — Это точно Урус-батыр! Ещё у обоих было по запасному коню в поводу, видать, далеко собрались, — подсказал он сотнику, — и очень торопились!

— А что случилось, сотник, что они натворили? — обеспокоенно спросил старший из охранников.

Вместо ответа сотник повернулся к своим воинам:

— Быстрее, мы должны их настичь до захода солнца! — И полусотня, вздымая дорожную пыль, унеслась за городские ворота по широкой разбитой многими копытами и колёсами дороге. Большой караванный путь начинался за воротами города, идя от Булгара через Сувар и дальше аж к Итилю. По нему и полетела погоня. Только десяток воинов отделился за градом, чтобы по приказу сотника осмотреть уходящие к берегу дорожки и тропки. Основной отряд летел по караванному пути, изо всех сил пытаясь догнать беглецов, понимая, что если не сделать это сразу, то потом без сменных коней им это не удастся и беглецы легко уйдут от погони. Стражники были опытными воинами и всё верно рассчитали, за исключением того, что побег был задуман женщиной.

Едва град Булгар остался позади, Серпике с батыром свернули с широкой выбитой дороги и, проехав меж неказистых мазанок и небольших клочков огородов и фруктовых деревьев, пересекли полосу чахлых кустарников, а затем направились по узкой тропе вниз, к реке. У воды они спешились, и Серпике неожиданно лихо свистнула. Вскоре из камышей показались двое. Один невысокий, со щербатой улыбкой и плутоватыми очами, был, видимо, за главного, а второй, сухопарый, опирался на толстую жердину.

— Вот, четыре коня, смотри, какие красавцы! — обратилась к щербатому Серпике. — Где наша лодка и деньги? Мог бы и больше дать, — недовольно произнесла булгарка, прикидывая на вес мешочек.

— Ай, госпожа, кони хороши, даже слишком, — плутовато улыбнулся конокрад, — таких трудно продать, больно приметные…

В это время Серпике наконец удалось развязать хитроумно завязанный кошель. Она переменилась в лице и, как-то беспомощно оглянувшись на батыра, высыпала на песок обычную речную гальку.

— Ты… обманул меня… — запинаясь, произнесла Серпике.

Из камышей появились ещё двое, у одного в руках был топор, у второго старый рыбацкий нож для разделки рыбы.

— Зачем платить, если мы можем и так забрать ваших коней, — уже с неприкрытой издёвкой, улыбаясь щербатым ртом, молвил довольный своей хитростью конокрад, ловко вытаскивая из-за пазухи длинный кинжал.

Сухопарый, который, осматривая коней, оказался сзади Силы, вдруг саданул руса припасённой жердиной, метя в голову.