Рюрик. Полёт сокола
Шрифт:
— Это печенеги! — воскликнул всезнающий Еркинбей.
— Нам не уйти, — крикнул Скоморох, — мальца схоронить надо, река недалече, как всё уляжется, сам до Булгара доберётся, как учили!
— Верно, давай, Ерошка, вишь меж камнями старая волчья нора, а мы печенегов отводить будем! — Он, гарцуя, прикрыл своим конём соратника, а малец вмиг соскользнул по потному боку коня и ужом юркнул в нору меж камнями, рискуя быть тут же укушенным потревоженной змеёй или скорпионом. Изведыватели же ринулись с высотки вниз, туда, где реже всего было кольцо печенегов.
Они понеслись по степи, теперь в обратном направлении, но справа и слева к ним мчались, сужая коло, всё новые степные воины.
— Давай,
— Вряд ли, они же видят, что нас всего двое, возьмут, но размяться точно успеем!
Они врезались в самую гущу крепких воинов и отчаянно начали рукопашную схватку.
— Ты, что ли, Сила? — услышал сзади работник, когда укладывал на воз тюки со шкурами. Оглянувшись, узрел худощавого черноволосого отрока с не по-детски внимательными очами. Судя по рваной засаленной одёжке и тощему телу, путь мальца был дальним и нелёгким.
— Ну я, а чего надобно?
— Мне дядька Айер нужен, я от Молчуна и Скомороха, только меня ищут стражники.
— Давай меж тюками схоронись, а я тебя сверху прикрою.
Малец ящеркой ловко юркнул меж мягкой рухляди, а Сила заботливо подправил поклажу, незаметно поглядывая по сторонам. Могучий богатырь обладал не только удивительной силой, но и тонким чутьём к людским душам, он тотчас проникся доверием к незнакомому отроку.
— Так что со Скоморохом и Молчуном? — тревожно спросил старый изведыватель, садясь за стол напротив мальца, который старательно уплетал съестное.
— В Итиле собрались резать купцов новгородских, мы упредили их и ушли. В заводи на Ра-реке нас обложили, но нам удалось проскользнуть мимо хорезмийцев.
— Хорезмийцы отчаянные воины, добре в конном строю рубятся, да чуткости той, что у хазар, в ночной степи не имеют, повезло вам, — заметил Айер.
— Той же ночью на табун лошадей наткнулись, я двух лошадей увёл, и степью без сёдел мы поскакали к полуночи, почти до большого изгиба реки дошли, да печенеги нас окружили. Повелели Молчун со Скоморохом мне в волчьей норе меж камнями схорониться, а сами во весь опор понеслись, чтобы печенегов от меня отвести. Слышал я, как к холму подъехали несколько печенегов, поглядели, не спешиваясь, и ускакали. А как стемнело, отправился я к реке, по звёздам, меня дядька Скоморох добре научил дорогу держать. А дядька Молчун так мне молвил: «Запомни крепко, Ероха, коли с нами что случится, ты хоть ползком, хоть на крыльях, должен попасть в свой родной град Булгар. Там, у мечети, найдёшь дом купца Аурайя, это побулгарски, а вообще-то Айер его зовут, и на словах скажешь тому купцу так… А что с ними сталось, неведомо… — отрок перестал жевать и опустил голову, потому что много раз слышал от верных своих друзей-воспитателей, что настоящий изведыватель плачет только когда для дела потребно.
— Ты добрался до реки?
— Да, схоронился в камышах, а после к каравану пристал, что в Булгар шёл. Рассказал, что разбойники напали на наш караван и погубили моего отца, а в Булгаре живёт мой дядя, тоже купец, и мне непременно надо к нему. Меня накормили и всё было добре, но когда пришли, на пристани меня узнал купец из Итиля. Он решил, что я сбежал от хозяина и закричал охоронцам, чтоб схватили беглого раба. Один даже успел поймать меня за одежду, но я полоснул его по руке метательным ножом, да нескладно получилось, клинок потерял. Потом сиганул с мостков и под водою заплыл под соседний причал, там и сидел, пока все не успокоились, решили, что утонул. Клинка жаль, ведь это дядьки Молчуна подарок, — вздохнул малец.
— Не
— Там стражники за тобою, Айер, пришли, рекут, сам градоначальник тебя видеть желает. Я дверь им пока не отворяю, мол, занемог хозяин, отдыхает, нет, упёрлись, как ослы хорезмские.
— Уходите с мальцом, быстро, — молвил Айер, — вам в Ростовград с особой вестью попасть надобно.
— Нет, Айер, — упрямо возразил Сила, — я шибко приметен, далеко не уйду, а вот задержать да на себя отвлечь тех стражников смогу. Уходи ты с мальцом! — вдруг решительно воскликнул всегда покорный Сила и быстро вышел из горницы. У входа послышался его весёлый и беззаботный говор, а потом что-то сильно стукнуло, громко треснуло, и кто-то закричал. Айер схватил мальца за руку и быстро повлёк его в глубь дома. По пути он сбросил одежду, подхватил в кладовой ветхий халат, стоптанные ичиги, а на голову напялил грязный тюрбан. Он открыл толстую деревянную ляду в подпол, спустил туда мальца, а потом влез сам. Едва оказавшись в подполе, изо всех сил потянул вервь, продетую в щель между толстыми досками, и на вход с шумом обрушился ряд полок, завалив весь пол небольшой кладовой.
— Сюда, Ероха, — позвал из темноты голос Айера, — тут для такого случая мы с Силой прокопали ход.
Проползли на четвереньках в полной темноте и осторожно поднялись по деревянным перекладинам. Оказались внутри ветхой полуразрушенной постройки, видимо, когда-то бывшей овчарней или коровником. Вышли на пустынную улицу и побрели, грязные и жалкие, слепой старик и оборванный худой отрок с нечёсаными волосами. Мимо пронеслись, едва не сбив их, конные стражники.
— На пристань, кажется, поскакали, — тихо промолвил поводырь по-славянски.
— Реки только булгарской речью, я дедушка Муса, ты снова Еркинбей, они перекрывают пристань, значит, нам туда нельзя.
— Я знаю, куда нам идти, — прошептал Еркин, — только ведь надо подождать Силу.
— Нет, брат, богатыря нашего мы вряд ли дождёмся, — сжав плечо поводыря, тихо и печально промолвил старик. — Если он жив, то биться станет до последнего, чтоб нам дать время уйти.
Они сторожко побрели тёмными извилистыми улочками вниз, в сторону от сходящихся у града рек Идель и Кара-Идель. Наконец становились у ветхого домишки с прилепившейся к нему пристройкой из жердей, обмазанной глиной и коровьим навозом. Старое это жилище находилось почти на самой окраине. Путники немного постояли в тени раскидистой сосны и осторожно вошли в запущенный двор с полуразрушенной ветхой изгородью. Еркин мягко, как учили изведыватели, проскользнул на невысокое крыльцо, ступая по краям ступеней, чтобы не скрипели.
— Дядя Ильгиз, — позвал он, — дядя Ильгиз!
Айер сунул руку за полу халата, нащупав нож на верёвочной петле. Наконец раздались шаркающие шаги и кашель.
— Кто здесь? — спросил старческий голос. Свет сального светильника вырвал из темноты худощавую тень.
— Это я, Еркинбей, — как можно тише промолвил отрок.
— Еркинбей, мальчик, откуда? Ты же… — Старик обнял отрока и, роняя слёзы, что-то не то шептал про себя, не то причитал.
— Я не один, дядя Ильгиз, — прервал невнятный шепот старика малец, — нам нужна твоя помощь.