Рюрик
Шрифт:
— Которую вы изуродовали вместе с телом моего брата?
Ромульд молниеносно бросился к ним и вовремя отвел руку князя.
— Рюрик, остановись! — закричал он. — Дагар! Держи его!
Дагар подскочил с другой стороны и, обхватив руками друга, пыхтя, проговорил:
— Уйми злость! Они нарочно прибыли пытать наше терпение!
— Сколько ж его можно пытать?! — прокричал Рюрик. — Они расселили нас врозь, как детей рабов! Они обезглавили моих братьев, изуродовали эти чудо-машины, поубивали лучших воинов, а теперь добираются и до меня! крикнул он так, что и словенские послы встали со своих мест и
— Мы не уродовали их машин, — не выдержал Веско и выскочил навстречу Рюрику. — Они изуродовали их сами!
Наступила мертвая тишина.
— А тебе… откуда это ведомо? — страшным шепотом прохрипел Рюрик. — Ты там был? А? — И он метнулся к Беско так быстро, что никто не успел помешать.
Вышата схватился за голову.
Дагар вцепился в правую руку Рюрика, готовую вынуть меч. Ромульд быстро встал между Веско и князем.
— Какой думник прислал на сии переговоры такого петуха? — крикнул он, обращаясь к Вышате. — У вашего князя есть спокойные головы иль нет? — зло спросил он, глядя на Беску.
Тот вздернул голову и яростно прокричал:
— Так ведайте же все: Синеуса и Трувора убил он, Рюрик! — Беско ткнул пальцем в сторону князя.
— Что-о? — Рюрик, казалось, онемел от бесстыдной клеветы. В глазах его на мгновение потемнело, в ушах послышался гул, и, смертельно побледнев, он стал терять равновесие. Ромульд с Дагаром подхватили князя и усадили его на табурет.
— Да-да! — воспользовавшись минутным замешательством, прокричал Беско, отбежав от Рюрика на. безопасное расстояние и обращаясь к его военачальникам. — С тайным прицелом! Чтоб забрать их дружины и создать великую силу себе!
— Ложь! — рявкнул Вальдс, разозленный наглой выходкой Вадимова посла, и подтолкнул Фэнта. — Что ты-то молчишь?
— Нет, не ложь! — кричал, надрывая глотку, Веско. — Есть люди, которые могут сие подтвердить! И трижды! — бесновался посол Вадима.
Рюрик повел тяжелой головой и убедился, что все видит и слышит.
— Подлый наветчик! — глухо проговорил он, поднимаясь с места и опираясь на руки друзей. — Вадим запустил тебя сюда, как змею, чтобы нанести мне смертельный укус. Но я — жив! — медленно, но грозно заявил он. — Жив! крикнул он вдруг и решительно двинулся на Беско. — И отомщу за свое поругание! — почти прохрипел он, решительно выхватил меч и вдруг закричал что было сил на попятившегося словенина: — Защищайся, поганая гадина!
Все вскочили со своих мест, заметались по гридне, закричали: послы бросились к Беску, военачальники метнулись к своему князю.
— Не подходить! — крикнул Рюрик так, что все мгновенно отступили от него. — Новгород хочет еще варяжской крови вкусить! Пусть отведает! Ты готов? — почти прорычал он Беску. Тот стоял с мечом наготове.
— Беско, опомнись! — вдруг возопил Вышата, рванувшись в сторону Вадимова посла. — Отрекись от клеветы, пока не поздно.
— Уйди прочь! — яростно выкрикнул посол Вадима.
— Беско, отрекись! — отчаянно взмолился еще раз Вышата. — Рюрик, подожди!
— Поздно! — в один голос ответили разъяренные воители и скрестили тяжелые мечи.
Взметнулась седая прядь на голове Рюрика; вскинулась левая рука, сохраняя равновесие его натренированного тела; молниеносно обрушилась на врага правая рука с верным мечом, который и достал
Лица присутствующих сковал ужас,
Все застыли на своих местах.
Вдруг раздался женский крик. Возле порога гридни лежала бесчувственная Эфанда. Все недоуменно переводили взгляд с князя на неподвижную княгиню и не шевелились.
Рюрик бросил меч. Рукавом отер лицо от кровяных брызг. Пустыми глазами оглядел всех и с огромным трудом, отыскав в мелькавших перед глазами черных точках лицо Дагара, почти беззвучно попросил:
— Возьми послов под стражу как заложников. Остальное — потом… — и, шатаясь, направился к выходу из гридни.
Ромульд поднял Эфанду.
Рюрик оторопело уставился на них.
— Она все видела, — тихо пояснил Ромульд, ожидая княжеского гнева.
— Вальдс! — тихо позвал Рюрик. — Подними слуг, утрой стражу, — и, посмотрев на бледное, бесчувственное лицо жены, судорожно всхлипнул…
А на следующее утро в той же, но выскобленной после ночного происшествия гридне Рюрик проводил спешный военный совет, на который созваны были военачальники всех трех дружин и совет городской ладожской общины. Совещались о дальнейшей жизни варягов-россов на земле ильменских словен.
Рюрик был хмур, но решителен.
— Вальдс, — обратился он к главе дружины Трувора. — Чую, ты хочешь вернуться в Изборск. Обжитое место, знакомые люди — все понимаю. Но сейчас не время нам разъединяться. Вадим опять не даст покоя ни тебе, ни Фэнту. Фэнт, какую думу держишь ты?
Фэнт, не раздумывая, ответил:
— Правда твоя, князь, надо повременить.
— Мне опостылел Новгород с его кознями и вероломством, — резко проговорил Рюрик и, обратившись к главе ладожан, заявил: — Нынче же я и Фэнт двумя дружинами отправляемся в Новгород, там и определим свою судьбу и судьбу всех, кого заманил на свои земли хитрый Гостомысл. Не держи гнев на нас, ладожанин Мирошко, — сурово проговорил Рюрик и поклонился главе городской общины, пожилому словенину с открытым, добрым лицом, который низко склонил голову в ответ на поклон варяжского князя. — Не хотят новгородцы ладить с нами, терпение наше испытывают. Кончилось терпение. Хочу идти войной на Новгород! — зло воскликнул князь. — Но вас, ладожан, как кровных братьев и сестер, мы полюбили. Вас в обиду не дадим. Вальдс с дружиной будет охранять вас, как и прежде, в нашей крепости. Я и жен своих вам доверяю, с вами на время оставляю. Так что верь: вернусь и все миром улажу, торжественно промолвил Рюрик и снова поклонился ладожскому старейшине.
Мирошко слушал князя, кивал головой, а когда Рюрик закончил, он, встав, обратился к нему:
— Позволь речь краткую сказать, не откажи, Рюрик.
— Говори, Мирошко, — разрешил удивленный князь и сел на свое место.
Все настороженно затихли.
— Я давно знаю Гостомысла, — начал Мирошко, ожидавший, что варяги при одном только имени новгородского посадника взбудоражатся. Так и есть. Все заворчали, загудели, но Рюрик прикрикнул;
— Я позволил ему глаголить! Военачальники примолкли и опустили головы.