Рюрик

Тихоненко Игорь

— Какая муха тебя укусила? — удивился Вадим. — При чём здесь ты? Что у тебя опять не так?

— У меня-то всё так, — с обидой проговорила княгиня. — Это у твоих друзей не так.

— Какие ещё друзья? — в полном недоумении спрашивал князь. — Ты можешь толком объяснить? У меня уже терпение кончается.

— Хорош муж у меня, — с укором сказала Ангельда. — Над его женой нависла угроза бесчестия, а он притворяется, что ничего не знает об этом.

— Какое бесчестие? — возмутился Вадим. — Тебя что, кто-то обидел?

— Я не хотела

тебе говорить, — начала пояснять княгиня, — думала, что ты сам заметишь и пресечёшь эти поползновения твоего друга. Но, видно, я тебя так мало интересую, как женщина, что ты даже не замечаешь того, что твой друг, как ты его называешь, уже давно оказывает мне знаки внимания. И даже стал в последнее время добиваться моего расположения.

Вадим даже рот открыл от удивления, так поразило его это сообщение жены. Он стоял так, как будто его ударило молнией.

— О ком ты говоришь? — с трудом выдавил из себя князь. — Назови его имя. Надеюсь, что это не тайна?

— Тоже мне тайна, — спокойно ответила Ангельда. — Да об этом уже скоро всем станет известно. Это твой лучший друг Волебог.

— Что? — прорычал князь. — Я не верю тебе. Ты это всё специально придумала. Ты давно его не любишь, сама мне говорила.

— Ах, так, — возмутилась княгиня, — значит, я вру, по-твоему? Несчастная, я несчастная. За меня даже заступиться некому. Вот сынок, смотри, как твой безжалостный отец обращается с твоей беззащитной матерью. Скорее бы ты уже подрос, чтобы хоть кто-нибудь мог заступиться за мою честь.

— Ангельда, прекрати сейчас же, — смутившись, попросил Вадим. — Просто, я не могу поверить в то, что Волебог способен на такую подлость. Я с ним с детства знаком, я неоднократно бывал с ним в сражениях. Он порядочный и честный человек. Он не способен на такое.

— Способен, не способен, — передразнила его Ангельда, — много ты понимаешь в таких делах. Это тебе не мечом в бою махать. А известно ли тебе, что все мужчины втайне мечтают переспать с жёнами своих друзей, если эти женщины, конечно, не уродины?

— Перестань говорить глупости, — не соглашался с женой Вадим. — Я, например, не мечтаю об этом. Я это точно знаю.

— Это потому, что у тебя все друзья не женаты ещё, — возразила ему княгиня.

— Так, всё, прекрати морочить мне голову, — настойчиво потребовал Вадим. — Если у тебя есть веские доказательства твоих подозрений касаемо Волебога, что он…. Ну, ты сама понимаешь, о чём я хочу сказать, то рассказывай. Только не вздумай врать. Я всё проверю. Дело очень серьёзное.

— Тебе нужны доказательства? — переспросила Ангельда, — пожалуйста. Через два дня, когда ты собираешься уехать в наше имение, Волебог грозился прийти к нам в дом ночью, чтобы добиться свидания со мной наедине.

— Этого не может быть, — недоверчиво произнёс Вадим. — Откуда он может знать о моём отъезде? Да и лезть в чужой дом ночью он не станет. Он же не вор и не сумасшедший. И зачем ему это надо?

— Великий Один, — взмолилась Ангельда, —

вразуми моего мужа. Как это зачем ему лезть ночью в наш дом? Я же говорю тебе, что он добивается меня. И то, что Волебог хочет сделать это ночью, так это понятно. Он не хочет, чтобы его заметили.

— Ладно, — согласился князь, — а как насчёт того, что Волебогу известно, когда меня не будет дома?

— Сам догадайся, — рассеянно проговорила Ангельда, — вспомни хорошенько, наверняка ты поделился со своим лучшим другом, что собираешься уехать в имение. Вы ведь, наверное, все свои планы друг другу рассказываете. Друзья, как-никак.

— Да, ты права, — припомнил Вадим. — Я действительно, говорил Волебогу, что хочу съездить в своё имение.

— Ну, вот видишь, — поддержала мужа Ангельда, — вспомнил. А спрашивал, откуда? Оттуда, вот откуда. Я предупреждала тебя, что надо тебе добиваться, чтобы тебя выбрали Новгородским Правителем на Вече. А то эти Гостомысл и Волебог скоро всё захватят в Новгороде. Это же надо такое, даже до меня уже, почти, добрались.

— Погоди, погоди, — остановил княгиню Вадим. — Это всё только слова. А доказательств-то нет.

— А ты через два дня сделай вид, что уезжаешь из дома, скажи об этом Волебогу, — предложила Ангельда, — а сам возьми и возвратись по-тихому. Вот тогда и будут тебе доказательства. Только после этого, как ты сам заметил, дела, действительно, будут серьёзные. Тогда уже одними словами не обойдёшься.

— Если случится так, как ты говоришь, — сурово произнёс Вадим, — то Волебогу не жить. Это уж точно. А, может, пойти, да и спросить у него прямо: так мол, и так, отвечай, что ты затеял?

Ангельде стало не по себе после этих слов мужа. Княгиня почувствовала, что все её коварные планы сейчас могут рухнуть. Но она быстро соображала и, тут же, с пафосом проговорила:

— Всемогущие Боги, помогите мне. Ты, что совсем наивный? Ты, что дитё неразумное? Да, кто же тебе признается в таком преступлении? Ты, что Волебога за дурачка принимаешь? Не надо бояться. Что тебе терять? Ты, что боишься встретиться с истиной? Если мои слова окажутся правдой, разве не заслуживает Волебог на покарание. За бесчестие жены в старину всегда наказывали смертью обидчика. Или ты не согласен с этим?

— Да, и в этом ты права, — тяжело вздохнул Вадим. — Обидчику полагается смерть. Или я не князь. Ладно, посмотрим, какая она правда. А тебя последний раз прошу, если ты всё выдумала, лучше сейчас признайся. Обещаю, я всё забуду, и наказывать тебя не стану.

— Ничего я не придумала, — твёрдо ответила княгиня. — Я, что не понимаю, что такими вещами не шутят. Клянусь Одином, всё, что я рассказала, сущая правда.

— Ну, что же, — подытожил Вадим, — чему быть, тому не миновать.

Князь повернулся и вышел из зала. Ангельда села в кресло, посадила на колени сына и прижала его к себе. Потом она стала напевать какую-то норманнскую песенку, а сама при этом думала: