Рюрик
Шрифт:
Воевода с дружинниками отправились к домам предателей, чтобы забрать их добро. Толпа набросилась на изменников, и принялась безжалостно их избивать. Через несколько мгновений, на земле лежали три окровавленных труппа. По их изуродованным лицам невозможно было опознать, кто из них есть кто.
Как только солнце поднялось над городской стеной, перед Старой Ладогой выстроилась вся варяжская армия. Впереди на конях сидели принц Трувор и Рюрик. Трувор посмотрел на небо, закрываясь ладонью от солнечных лучей, и сказал:
— Если сейчас не откроют ворота и не вывезут дань, то начинаем штурм. Больше ждать не будем.
И тут же створки городских ворот открылись, и в проёме показались телеги,
— Вот, принц, дань Старой Ладоги за три года. Надеюсь, следующие два года, мы вам ничего не должны.
— Ничего, — подтвердил Трувор. — Вот видишь, нашли, чем заплатить. А говорили, что нечем. Мы люди честные, два раза долг не требуем.
Воевода только ухмыльнулся на такое циничное нахальство принца. Возчики на телегах сменились варяжскими воинами, и обоз двинулся на север. Трувор подал знак, армия развернулась и последовала за телегами, на которых везли дань королю Людбранду.
Рюрик стоял и наблюдал, как удаляется его войско. По его выражению на лице было видно, что он остался доволен такой развязкой дела. К нему подъехал воевода Братич и тихо сказал:
— Спасибо тебе, принц Рюрик. Вот бы нам такого князя, как ты. А ты пошёл бы к нам князем?
Рюрик прищурился, улыбнулся и ответил:
— Надо подумать.
Затем он тронулся с места и уже на ходу добавил:
— Там видно будет.
18. Суд старейшин
Князь Гостомысл очень плохо спал этой ночью. Он всё время ворочался с боку на бок. Ему снился кошмарный сон. Будто бы он идёт с сыном по лесу. Их окружают странные деревья, на вид совсем высохшие и совершенно без листьев. Всё вокруг было серого унылого цвета, а небо свинцово-пасмурное. Гостомысл обратил внимание на то, что солнце на небе чёрное. Вдруг земля под ногами Волебога разверзлась, и он провалился в расщелину. Княжич успел ухватиться руками за край пропасти и удерживался с большим трудом. Его пальцы начали соскальзывать и разгибаться. Гостомысл бросился ему на помощь, но Волебог закричал и сорвался в пропасть. Тут князь проснулся и понял, что это всё ему снилось. Гостомысл сел на кровати. Холодный пот катился у него по лицу. Князь услышал шум, который доносился со двора. Гостомысл подошёл к отрытому окну и посмотрел на улицу. Во дворе при лунном свете он смог различить, как суетятся люди. Внимание Гостомысла привлекла следующая картина: четыре воина из числа его дружинников на руках несли кого-то в дом. Сердце сжалось у князя от предчувствия беды. Он поспешно оделся и босиком побежал на первый этаж. Гостомысл не смог сразу рассмотреть кого именно занесли в дом, но гнетущее чувство подсказывало ему, что случилась непоправимая беда. Когда он спустился в зал, там, на столе лежал Волебог в окровавленной одежде. Вокруг него стояли дружинники князя с зажжёнными факелами в руках и угрюмо молчали. Ноги у князя сделались, как будто ватными, и он, с трудом передвигая их, подошёл к смертному одру своего единственного сына. Гостомысл погладил Волебога по волосам ладонью и застонал. Потом он некоторое время стоял, молча и смотрел, пустым взглядом на тело сына. Спустя некоторое время князь хриплым голосом спросил:
— Кто его убил?
К Гостомыслу подошёл дружинник и проговорил:
— Его принесли люди князя Вадима. Они сказали, что….
Дружинник замолчал. Гостомысл посмотрел на него и сурово произнёс:
— Говори, я приказываю.
— Они сказали, что, — продолжил дружинник, — его, убил князь Вадим.
Гостомысл недоверчиво взглянул на воина и спросил:
— Вадим?
— Говорят, что Волебог хотел обесчестить жену Вадима. Забрался ночью к нему в дом. А князь застал его в спальне своей жены. Ну, и…. убил.
Гостомыслу сразу вспомнилось происшествие на пиру у князя Вадима, когда он заметил особое внимание сына к Ангельде.
— У них, что поединок был? — поинтересовался Гостомысл.
— Не знаю, — ответил дружинник. — Про это слуги князя Вадима ничего не говорили.
— Обмойте княжича и переоденьте, — приказал Гостомысл, а сам пошёл на второй этаж в свою спальню. Там князь оделся, взял оружие и спустился вниз.
— Десять дружинников пойдут выполнять мои повеления, — приказал Гостомысл. — Я хочу разобраться в этом деле ещё до того, как похоронят Волебога. Двое — пусть пойдут к князю Вадиму и скажут ему, что я жду его в моём доме на Совете Старейшин. Пусть явится немедленно. Остальные отправятся предупредить старейшин, что я прошу их прийти ко мне домой по очень срочному делу.
В конце зала стояло кресло. Князь сел в него и стал ждать. Посреди зала располагался окровавленный стол, на котором ещё недавно лежал мёртвый Волебог.
Как только забрезжил рассвет, и первые лучи солнца прорезали серый утренний воздух, в дом князя Гостомысла стали собираться старейшины Новгорода. В состав Совета входило двенадцать человек, Гостомысл был тринадцатым. Почтенные люди заняли места на стульях, распложенных по краям зала. Гостомысл, как Правитель Новгорода и хозяин дома сидел в центре. Пришёл князь Вадим со своей дружиной. Но на входе его остановили и сказали:
— На Совет Старейшин с воинами входить не положено. Вызывали только тебя, князь. Пусть твои люди останутся на улице.
— Ладно, — согласился Вадим. — Пусть будет по-вашему. Эй, ребята, оставайтесь во дворе. А, если что, я позову вас.
Дружинники Вадима повиновались приказу своего князя. Вадим прошёл в дом, зашёл в зал и остановился в центре помещения.
— Вы звали меня, — спокойно произнёс он, — я пришёл. Говорите, зачем звали?
— Ты убил человека, — начал первым Гостомысл, — моего сына Волебога. Он, что угрожал твоей жизни, или жизни твоей семьи?
— Нет, — ответил Вадим. — Он покушался на честь моей жены. Я застал его в её спальне.
— Ты убил его на поединке? — продолжил допрос Гостомысл.
— Нет, — ответил Вадим. — Он напал на моих слуг. Одного из них он убил, а другого ранил. Затем он пытался убить других моих людей, когда я хотел задержать его, чтобы покарать.
— А кто ты такой, что пытался покарать князя? — возмутился Гостомысл.
— Я тоже князь, — с достоинством произнёс Вадим.
— Князья выясняют отношения между собой на поединках, — заметил ему Гостомысл. — А ты позволил себе покуситься на честь моего сына.
— Да, но сначала твой сын покусился на честь моей жены, а значит и на мою честь, — возразил Вадим. — А после этого он первым напал на моих слуг и совершил убийство. Я только защищал свой дом и свою честь.
— Что скажете, старейшины? — обратился Гостомысл к Совету.
— Смерть должна караться смертью, — проговорил князь Овдег. Он был один из самых старых и мудрых людей в Новгороде. — Волебог убил слугу князя Вадима, а князь Вадим убил Волебога. Правда, Волебог покусился на честь жены Вадима, а значит и на честь самого Вадима. Но правдой является и то, что князь Вадим должен был обратиться в Совет Старейшин, чтобы Волебога наказали по нашим законам. В крайнем случае, Вадим должен был вызвать его на поединок. Вот, если бы он убил Волебога на поединке, то всё было бы по закону. И никакого наказания Вадиму бы не было. А так, я считаю, что князь Вадим должен быть наказан.