Рыжая 6. Кошмар в агусте
Шрифт:
За порогом чулана чирикали птицы и светило солнце. Вместе с солнечным светом вернулись воспоминания о вчерашнем дне: она в Москве, в квартире бывшей одноклассницы, та наняла ее найти убийцу рыб.
«Бред»
Даша зевнула и с хрустом потянулась. Желудок вновь протяжно завыл. Есть захотелось так, что даже зубы решено было отложить на потом, в смысле почистить после завтрака.
Кухню она нашла отнюдь не по запаху. Более того, на огромной, современно обставленной кухне вместо подкопченого, дразнящего запаха яичницы с беконом или аромата только что сваренного
– Чай будешь? – не поднимая головы, спросила она.
Даша принюхалась и опасливо поинтересовалась:
– Это им пахнет?
– Да.
– Ммм… – глаза выискивали хоть что-нибудь съестное. – Тогда лучше бы кофе.
Паэгле оторвалась от документов и строго глянула поверх оправы:
– Ну если сердца не жаль…
– Не жаль, – поспешил ответить оголодавший детектив. Не хватало, чтобы в результате медицинской дискуссии ее лишили завтрака. – Где кофе?
– В шкафу, справа от плиты.
Кофе оказался растворимым и к тому же без кофеина, но это все равно было лучше, чем цедить полынь. Добавив в ничем не пахнущую жидкость молока, Даша присела на табурет, поджала ногу.
– А поесть?
Сложив бумаги, Паэгле размяла пальцы рук:
– Сначала поговорим о деле, а затем уже спокойно позавтракаешь.
Даша начинала понемногу привыкать к причудам хозяйки:
– Чтобы не мешать процессу пищеварения?
– Именно. Вот, посмотри. – Юлька развернула бумаги на сто восемьдесят градусов. – Хочу, чтобы ты прочитала прямо сейчас. Если возникнут какие-то вопросы, сразу и разберем.
– Я бы, конечно, сначала поела. Но раз ты настаиваешь…
Юлька не настаивала, она молчала красноречивее всех уговоров. Пришлось смириться, хотя желудочные соки и грозили прожечь изнутри огромную дыру. Облизнув ложку, Даша положила ее на блюдце и подтянула листы к себе.
– Давай посмотрим. Итак, Валикбеев Ираклий Имранович, 56 лет, – она перевела взгляд на фотографию. – Ничего так, симпатичный. Директор института… Ого, ничего себе у тебя подозреваемые. Доктор биологических наук… Женат, детей нет… Специалист в области размножения африканских цихлид… Профессор, автор множества монографий, учебников, заслуженный работник… – Она подняла голову. – Прямо похвальная грамота, а не личные данные предполагаемого преступника.
Юлька шутки не приняла.
– А кто, по-твоему, может прийти ко мне в дом? Чикатило?
– Просто я никогда не встречала отравителей со степенью доктора наук.
– Читай дальше.
Даша вздохнула. Очень хотелось есть. Хорошо хоть подозреваемых всего трое, а не весь институт в полном составе.
– Следующий. Пантелеев Юрий Иванович. 52 года. Странно, а выглядит старее… Да и звание пониже – кандидат медицинских наук, доцент… Медик? Заведует лабораторией… Разведен, двое детей. Чего развелся?
Юлька непонимающе сморгнула:
– Откуда я знаю?
–
– Характер омерзительный, про другую женщину ничего не знаю. Хотя да, руки чересчур длинные.
– Ты в том смысле, что… – Даша сделала не очень приличный, но вполне выразительный жест.
– Именно в этом, – Паэгле состроила неодобрительную гримасу. – Можно поаккуратнее? В доме все-таки ребенок.
– Я же не с ребенком разговариваю, а с тобой. Не хочешь, чтобы я переспрашивала, отвечай сразу.
– Дочитай до конца, потом будешь задавать вопросы.
Посчитав в уме до десяти, Даша продолжила чтение анкеты:
– «…Аквариумистикой увлекается недавно. Завистлив, амбициозен, недалек. Нездоровое влечение к женскому полу…» Что значит – нездоровое?
– Отличается от нормы.
– А что есть норма? – ей в самом деле стало интересно.
– Когда на одного нормального мужчину приходится одна нормальная женщина.
Даша хмыкнула:
– Это не норма, а идеал. Причем весьма условный. Просто одним хватает ума скрывать свои полигамные амбиции, а у других душа и штаны нараспашку.
Паэгле смотрела на бывшую одноклассницу непроницаемым взглядом:
– Хорошо. Если норма, это когда штаны и душа застегнуты на все пуговицы, то у Пантелеева их нет ни одной.
– Понятно. – Воображение тут же нарисовало расхристанного субъекта со сползшими штанами. – А они оторваны или их изначально не было?
Паэгле неожиданно психанула:
– Рыжая, иди ты со своими аллегориями знаешь куда! Что за дикие вопросы из тебя прут?
Даша обиделась:
– Если у тебя проблема с аллегориями, нечего на других орать. За моим вопросом стоит глубокий психологический смысл.
– Господи, какой еще смысл?!
– Таким, как он есть, я имею в виду Пантелеева, он всегда был или его сформировали обстоятельства? Для хода расследования это очень важно.
– Если для хода расследования это так важно, – сдержанно ответила Паэгле, – то и спрашивай по-человечески. Без дурацких аллегорий. А то какие-то пуговицы, штаны… Чего тут непонятного? Лезет ко всем бабам подряд. А уж родился он таким или молния ему в одно место ударила, понятия не имею. Его по этой причине из практикующих врачей сослали в лабораторию, анализами командовать, лишь бы подальше от пациенток. У нас хоть и не Америка, но тоже народ нервный.
– Теперь ясно, – сухо произнесла Даша и продолжила чтение: – «Подвержен конъюнктуре, последние три года занимается африканскими цихлидами, заметных успехов нет. Возможно, хотел поставить хобби на коммерческую основу, но не хватает терпения и интуиции…»
Даша прикрыла глаза. Очевидно, что завлабораторией не был Паэгле симпатичен. Оно в принципе понятно, товарищ мало симпатичный, но если свои чувства Юлька демонстрировала со всей прямотой характера, да еще при посторонних, то подверженный конъюнктуре доцент вполне мог травануть рыбешек просто так, из вредности. Тем более, что биологу не составит труда подсунуть какую-нибудь редкостную инфекцию.