Рыжая-бесстыжая

Романова Галина Владимировна

– Там твое место! Так, кажется, говаривала твоя мамочка. Там, и нигде более…

– Подожди! – заскулил откуда-то из-под стола молодой супруг. – Мать тебе еще покажет!!!

– Я уже насмотрелась, – беспечно отмахнулась Настя, укрываясь по самый подбородок тоненьким одеялком. – Молчи лучше!..

Но Андрей молчать не собирался. Вскочив с пола, он принялся бегать по тесной конурке однокомнатной хрущевки, мелькая в свете ночника молочно-белым телом.

– Ты дура и есть! Антоха прав на все сто! Думаешь, ты мне очень нужна?! – Дрожа всем телом, он остановился у ее изголовья. – Нам изначально

квартира твоя была нужна!!! Понимаешь ты или нет?! Квартира!!! Тебе вот эту спихнем, а в той сами поселимся! Очень мне нужно твое тело! Подумаешь! Получше найду! В такие хоромы побежит любая…

Он что-то еще приговаривал, попутно всхлипывая и скуля, но Настя его уже не слушала.

Вот, оказывается, что уготовила ей под занавес милостивая свекровушка! Вот откуда небывалая аура доброты и благочестия!

«Как вам хочется побыть одним…» – всплыл в памяти ее дрожащий от небывалой нежности голосок.

«Да с кем тут быть вдвоем – то?!» – хотелось Насте вскрикнуть в отчаянии.

Взгляд ее сместился на замеревшего у кровати мужа. Среднего роста, он действительно обладал хорошо сложенной фигурой, но имел при этом белую веснушчатую кожу с редкими рыжими волосками вокруг вытянутых сосков. Длинные, едва ли не по колено семейные трусы темно-бурой расцветки. Неприметная, мышиная внешность. И эти его вечно трясущиеся руки, сложенные в молитвенном жесте у груди. Да будь она хоть трижды нимфоманкой, и тогда бы ее либидо не ворохнулось…

– Прости меня, – мгновенно прочел он что-то в ее взгляде. – Прости меня, любимая!!! Это я со зла!!! Это я тебя к Антохе приревновал!!! Он на тебя так смотрел!!! Прости меня!!! Никому тебя не отдам…

Слезы, мольбы, угрозы, попреки… Всю ночь до раннего утра бесновался молодой супруг, не давая ей покоя. Настина цитадель, ограниченная размерами кровати, не раз подвергалась нападениям неудовлетворенного мужа. Но, лишившись поддержки мамы, он так и не дерзнул вновь решиться на насилие.

К утру силы у них обоих, наконец, иссякли. Он затих, свернувшись клубочком где-то на полу. А Настя, ни к кому конкретно не обращаясь, засыпая, тихо промолвила:

– Я соглашусь на все ваши условия… На все… Лишь бы никогда, никогда не видеть вас больше…

Глава 5

Условия, выдвинутые Маргаритой Николаевной, могли бы повергнуть в состояние шока любого простофилю, лишенного малейших намеков на практичность, но, невзирая на это, Настя с ними согласилась. Она безропотно позволила водить себя по различным инстанциям, подписывала многочисленные документы о разводе и намечающемся родственном обмене, не переставая лелеять в подсознании одну-единственную надежду на то, что вскоре избавится от назойливого присутствия в своей жизни пронырливых родственников.

Возроптать ей пришлось лишь единожды, когда алчная свекровушка собралась прибрать к рукам старинную мебель красного дерева из теткиной квартиры.

– Оставьте мне хотя бы это!!! – взорвалась она от такой вопиющей наглости.

– А зачем тебе? – совершенно искренне удивилась Маргарита Николаевна. – Та квартирка полностью обставлена…

То, что она называла обстановкой, состояло из скрипучей полутораспальной кровати, пары продавленных

кресел, видимо, шагнувших на гнутых ножках из весьма далеких времен, и черно-белого телевизора на обшарпанной тумбочке с полуоторванной дверцей, сборной солянки из разномастных кухонных шкафов и громыхающего на всю квартирку холодильника «Мир».

– Нет! – твердо отрезала Настя. – Мебель не отдам. Заберу всю!

– Куда же ты будешь ее ставить, милочка?! – всплеснула руками свекровь и огорченно заметила: – Жадность твоя тебя до добра не доведет…

Неизвестно, куда бы завели Настену эмоции, переполнявшие ее душу в тот самый момент, но тут на помощь вновь пришла Нинка Калачева. Ввалившись в ее хрущобу поздним июльским вечером и выслушав житейскую историю подруги, она обошла метр за метром ее убогое жилище, озабоченно почесала аккуратный носик и удрученно пробормотала:

– Такую шикарную четырехкомнатную квартиру профукать могла, конечно же, только ты.

– А что я могла сделать? – пискнула из продавленного кресла Настя. – Он теперь мой законный супруг, значит, имеет полное право на свои метры. Мама – его бесплатное приложение. С ним одним я бы еще могла повоевать, но когда их двое!..

– Ладно, – обреченно махнула та рукой. – Что с мебелью?

Настя скороговоркой выпалила, какая у нее возникла проблема с разделом деревяшек, и едва не подскочила на месте, когда Нинка взревела дурным голосом:

– А вот х…р ей!!! Ишь чего удумала – мебель ей подарить!!! Они и так тебя обвели вокруг пальца, как последнюю идиотку. Но тут есть объясняющий подобную ситуацию фактор: девка – сирота, ума не особо много, свекровь – гарпия с завидным положением и уважением в обществе. Против такой переть, что ссать против ветра. Но мебель?! Нет!!! Перво-наперво обставляешь квартиру, а что не вместит твоя халупа, сбудем по хорошей цене.

– Кому? – вздохнула Настя, ни минуты не веря в успех данного предприятия.

– А вот ей же и продадим! – хитровато подмигнула ей Нинка.

Теория Дарвина, невзирая на многочисленные противоречия и споры маститых ученых, все же имела под собой серьезную основу. Поскольку Нинка, порядком поднаторев в мастерстве общения с братьями нашими меньшими, безошибочно угадывала в людях некие скрытые пунктики, от которых те так и не смогли избавиться в процессе эволюции.

Маргарита Николаевна согласилась со всеми ее условиями. В результате их переговоров однокомнатная квартира на седьмом этаже, принадлежавшая теперь Настене, приобрела какое-то подобие обжитости и уюта. А не вместившаяся мебель была обменена на машину «девятку», которая после смерти мужа Маргариты Николаевны стояла заброшенной в кооперативном гараже.

– Все же лучше, чем ничего, – философски изрекла Нинка, и Настя с легким сердцем согласилась.

Перспектива приобретения собственного средства передвижения радовала ее куда больше, чем пара шкафов и старинный тетушкин комод. Переписав на ее имя технический паспорт автомобиля и вручив ей его лично в руки, Маргарита Николаевна улыбнулась и голосом слаще патоки попросила:

– Ты уж не обижайся, если что не так… Будешь скучать – звони… Все же мы тебе не чужие. Да и Андрей сам не свой ходит с тех самых пор, как ты решила с ним порвать…