Рыжая-бесстыжая

Романова Галина Владимировна

– Ничего себе! – не без восхищения удивленно произнесла девушка. – Чем же ты промышляешь, если не секрет?

– Учительствую, как и ты, – спокойно отреагировал на ее вопрос Антон и, видя ее недоумение, пояснил: – В спортивной школе, тренер по тяжелой атлетике…

– А-а-а, понятно… – кивнула она, хотя понятно ей ничего не было. Пусть оклад у него был в две тысячи. Пусть за квалификацию и мастерство что-то там набегало. Но позволить себе такое мог учитель, труд которого оплачивался двумя тысячами долларов, а не рублей, а таких возможностей городские власти не имели. Во всяком случае, в их городе – точно.

– Проходи, коллега, – подтолкнул ее в спину Антон. – Там дальше

спальная комната. Сюда налево – кухня, если захочешь перекусить. Если ванну принять – то это сюда…

Послушной овцой Настя проследовала за ним в ванную, ожидая увидеть такую же, как у нее, клеть размером два на полтора, но комната, на пороге которой они остановились, была раза в два больше. Стены под мрамор. Черный зеркальный потолок. Овальный мини-бассейн, назвать который ванной просто язык не поворачивался, и горы пушистых ярких полотенец и халатов.

– Слушай, да ты шикарно живешь! – вновь не удержалась она от возгласа. – Поделись секретом… коллега.

– Сумел отыскать золотую жилу, – ушел Антон от ответа и, обеспокоенно поглядев на часы, добавил: – Мне нужно сейчас в одно место слетать по-быстрому. Ты тут осваивайся, но хочу предупредить – не смей пустить здесь корни. Я – закоренелый холостяк, и уж если суждено будет когда-нибудь жениться, то не в пример тебе – не на первой встречной.

Попередушив разом все ее добрые чувства по отношению к себе, хозяин квартиры легонько щелкнул ее по носу и исчез в неизвестном направлении. Она, не торопясь, приняла ванну, со злорадной жадностью вылив в воду больше половины флакона какой-то французской пенки. Поблуждала по квартире, тщательно оглядывая каждый ее угол. И, усевшись на кухне на высокий крутящийся стул возле стойки, очевидно имитирующей стойку бара, принялась поглощать съестные запасы ехидного Атаманова.

Поживиться здесь было чем. Сплошь вакуумные упаковки с дорогой рыбной нарезкой, ранее ею никогда не пробованной. Две огромные емкости (консервными назвать литровые банки было затруднительно) черной и красной икры. Две коробки с пирожными и куча салатиков и соусов в красивых бутылочках и баночках.

Отыскав вмонтированный бар, Настя остановила свой выбор на безалкогольном пиве и, запивая яства горьковатым напитком, предалась размышлениям.

Подумать было над чем.

Зачем, к примеру, Антону бутафорская фанерная дверь, если из квартиры она поражала массивностью запоров и толщина ее явно указывала на то, что металл в ее начинке присутствует. Воров не хочет привлекать? Так они и так все отмычки поломают о хитроумные замки. Настена кое-что в этом смыслила, вдоволь наслушавшись в дни каникул от заумного дядюшки баек о замысловатости некоторых узлов и деталей в замках…

Гардероб премудрого соседа также поражал отсутствием элегантности и аккуратности. Стоптанные кроссовки, Насте даже показалось однажды, что под ними нет носков. Полуистлевшие джинсы, готовые вот-вот выпустить на волю коленные чашечки. Какие-то нелепые футболки, то с неимоверно растянувшейся горловиной, то с оторванными рукавами и махрящимся низом.

Спрашивается – почему и зачем? Зачем ходить последним оборванцем, имея столь явное финансовое благополучие? Почему не купить приличную машину, вместо того чтобы раскатывать по городу на проржавевшей «Мазде»? Или кожаная мебель за пять тысяч долларов съела весь золотой фонд?..

Ответ напрашивался сам собой – Антон Атаманов совсем не тот человек, которого усиленно из себя корчит. Ну не может человек с такими музыкальными пальцами, державший в дальнем углу своей спальни дорогущее фортепиано, быть тренером по тяжелой атлетике. Повидала их Настена на своем веку, учась в пединституте. Откляченные ягодицы, столбообразные

шеи, не прижимающиеся к туловищу накачанные мускулатурой руки. А чего стоила их походка! Тяжелая поступь с какой-то матросской раскачкой. Одним словом, робот, а не человек. Атаманов же был совершенно другим. Нельзя было отрицать того, что тело его состояло сплошь из мышц, как и того, что силой он обладал недюжинной (Настена лишь удивленно охала, наблюдая, как Антон легко справляется с трупом Мельникова, а тот был настоящим верзилой). Но он не был ни тяжеловесным, ни неповоротливым, при всей своей силе Антон был гибким и даже грациозным. Подобной грацией обладали, наверное, непобедимые ниндзя, все сокрушающие на своем пути…

Чувствуя, что мысли ее вновь приняли непозволительное направление, увлекая ее все дальше в дебри кинематографических фантазий, Настена с силой грохнула о стойку пустую бутылку из-под пива и решительно произнесла:

– Он врет!

Вернувшись в комнату, она вооружилась простым карандашом и чистым листом бумаги, найденными в одном из отсеков корпусной дубовой мебели спальни, уселась на пол и принялась заносить строго по пунктам особо волнующие ее моменты. Имела она в своем арсенале подобную привычку: все разбить на пункты, затем озаглавить каждый, попытаться свести их воедино, чтобы получить общую картину, и затем не без удовлетворения сделать оценку всему изложенному. Правда, до сего времени она занималась этим в основном на литературном поприще, балуясь время от времени мелкими статейками в молодежные журналы да ведя кружок романистов-любителей при школе. Сейчас же ей приходилось анализировать отнюдь не выдуманный сюжет…

– Они ошиблись! – радостно выпалила она вернувшемуся Антону. – Я все поняла!

– Что ты поняла? – Он устало опустился на дорогущий диван и запрокинул ноги в пыльной обуви на кожаный подлокотник.

– Мельникова должны были затащить в квартиру к тебе, а не ко мне! – Настя взволнованно заходила по комнате. – Я не знаю зачем. Очевидно, ты, а не я, кому-то перешел дорожку (я в твои бредни о тренерстве не верю ни минуты). А может быть, вы оба кому-то мешали. Одним выстрелом, возможно, хотели убить двух зайцев. Мельников убит, ты – нейтрализован… А двери перепутали просто-напросто. Моя новее выглядит, ручка и номерной знак впечатляют. А на твоей номер мелом написан. Кому же в голову придет, что такой крутой парень, как ты, живет в такой халупе…

– Да какому-нибудь дураку вроде тебя, – вяло перебил ее Атаманов, не разделяя ее энтузиазма. – На убийство такого большого парня, как Ванька, дилетантов не посылают. Они знают наверняка, куда и за что…

– Да?.. – Настя поникла минут на несколько, но вдруг вновь вдохновенно вскрикнула: – Слушай! А что, если твою дверь не открыли – замки-то у тебя похлеще, чем в швейцарских банках. Тут их кто-то спугнул, они и пристроили его за моей дверью, благо открыть ее особого труда не составляет.

– А почему бы его просто на лестничной клетке не бросить, если их или его кто-то спугнул? – гримасничая, передразнил он ее вдохновенную манеру придумывать версии. – Зачем корячиться и открывать дверь? А вдруг там хозяйка дома? Что тогда? Еще один труп? Не-ет, дорогуша, если бы все да так-то просто…

В гостиной повисла тягостная тишина. Настя села на краешек кресла и принялась сосредоточенно крошить свои тезисы на мелкие клочки, не забывая исподлобья сверлить Атаманова взглядом.

Поразительно! Этому бы человеку да двойником выступить, ну настолько похож на голливудскую знаменитость! Даже согнутую в локте руку уложил на лоб под таким же точно углом. И этот его хитровато-мрачноватый прищур. А уголок губ, насмешливо уползающий в сторону…