Рыжая птица удачи

Иванова Татьяна

— С одной стороны, мне бы сейчас слинять отсюда, как Карина. Так, чтобы не вычислили. Но я не смогу сделать себе фальшивые документы, а по моим меня всё равно найдут.

— А с другой?

— А с другой — я устал бегать. От себя всё равно не убежишь, Димка.

Дмитрий кивнул. Он знал это лучше, чем Дэн мог себе представить. И понимал того так, как не мог понять год назад, на «Киплинге».

— Так что я останусь. Сейчас второй уровень не работает. Видимо, там почуяли что-то. Говорят,

на Каджеро появились люди, копающие парочку исчезновений. Друзья Жертв или что-то в этом роде. В общем, пока у меня только обычная работа в лесу. Я поработаю, а там видно будет.

— Ника говорит, её отец начал своё расследование. Пока что у него есть только некоторые записи от Сайдаровой, мы с Пашкой и ты. Если понадобится…

— Если понадобится — вы знаете, где я живу, — сказал спокойно Дэн. — Я не собираюсь больше прятаться.

— Тебя посадят, скорее всего. Да и меня могут, — Дмитрий усмехнулся, и это была далеко не грустная усмешка.

— А тебе всё весело, — улыбнулся и Дэн.

— Знаешь, я уже наплакался, мне на всю жизнь хватит.

— Тоже верно. Ну, посадят, так посадят. Отсижу — выйду. В принципе, в дальних колониях на судимости смотрят сквозь пальцы. Да и сюда могут обратно взять, если помогу следствию, чем чёрт не шутит.

— Да ты оптимист, — восхищённо сказал Дмитрий. — Никогда за тобой этого не замечал.

— Я хорошо шифровался, — рассмеялся Дэн.

— Меня лично перспектива загреметь за соучастие как-то не радует, — весело сказал Дмитрий. — Но тут ещё ничего не известно, да и ты прав. Отсижу-выйду.

— Ну, что ты оптимист, в этом никто и не сомневался.

Аристов поднялся спустя полчаса. Дэн помог ему вытащить чемоданчик из люка, предложил присесть к столу, на котором уже стояли наскоро сделанные бутерброды, сок и кофе.

— Ну, что я могу сказать, — начал Аристов. — Случай с глазами непростой, но не смертельный. Если завтра-послезавтра начать лечение, через пару недель будет, как новенький.

Дэн и Дмитрий молча переглянулись. Аристов поднес к губам чашку с кофе и чуть не захлебнулся от дружного «Ура!», выкрикнутого вполголоса, но так эмоционально, что он вздрогнул.

Переезд состоялся тем же вечером.

Время было выбрано как нельзя лучше — Орест так и не появился на Каджеро. Он уехал после их разговора на балконе в тот же день, а потом Ника столько узнала — и про него и вообще, что видеть его, даже слышать о нём было просто невмоготу. Она ничего и не спрашивала. Кир отправился в Алмазный. Тони возвращался именно сегодня, и Киру наверняка хотелось встретить его, пообщаться наедине.

В доме сейчас находился только отец. Он, казалось, вполне оправился от новости о парне своей дочери, и уже пылал желанием с ним познакомиться.

Ника

не разделяла этих его неуёмных стремлений, но откладывать переезд было нельзя. В конце концов, знакомить его с Павлом пришлось бы рано или поздно. Жаль, что встреча произойдёт в такое смутное время, и жаль, что Павел сейчас не в форме, но, в конце концов, он не стал хуже от того, что был болен. Если он понравится отцу — понравится и такой. Если нет… Ника от всей души надеялась, что подвиги Риты ей повторять не придётся.

Прибывший аэрокар с тремя знакомыми Нике охранниками приземлился недалеко от крыльца.

— Дэн, ты не скучай, — услышала Ника голос Дмитрия. — Я забегать буду.

Она развернулась. Оба парня аккуратно выводили из дома Павла.

— Я надеюсь, я тоже, — вставил тот.

— Непременно, как только начнёшь видеть и передвигаться самостоятельно, — кивнул Дэн.

— Ничего подобного. Не раньше, чем здесь наведут порядок, — нахмурился Дмитрий.

— Тогда, Дэн, это тебе придётся забегать, — не растерялся Павел.

Тот улыбнулся, но ничего не ответил.

Они простились у машины, Дэн коротко обнял молчавшую Нику и отошёл ближе к крыльцу. Дверцы аэрокара опустились, и машина плавно взлетела.

Ника успела увидеть, как Дэн, не оборачиваясь, вернулся в свой коттедж.

Ревнёв нервно ходил по холлу, благо тот был немаленький. Прислугу он отослал отдыхать до вечера, в доме было пусто. Он взглянул на часы. Почти семь. Они вот-вот должны прилететь.

Так, спокойно! Это не президент Содружества и даже не премьер-министр, а всего лишь парень твоей дочери. Это он должен нервничать, а не ты!

Ревнёв понимал, что голос разума прав. Но волноваться перестать не мог. Ника — его единственное родное существо. Этот парень ей очень дорог, она его действительно любит. А если он плохой человек? Ника совсем девочка, ей и двадцати ещё нет! Ну, будет скоро, но ведь ещё нет! Она же не разбирается в людях. Как сказать ей, если его опасения оправдаются?

Еще голос разума подсказывал, что лучше бы он переживал из-за Ореста, но сейчас разум проигрывал отцовскому сердцу. Ладно, недолго осталось.

О, а вот и они. Аэрокар сел на площадке перед домом. Они идут. Ревнёв с трудом удержался, чтобы не выскочить за дверь, навстречу, но вместо этого сел в кресло у стены и приготовился.

Первым вошёл один из охранников, следом Ника, показывая дорогу. А за ней медленно шли двое — высокий черноволосый парень вёл под руку второго, с огненно-рыжими кудрями, в светозащитных очках.

— Здравствуй, папа, — звонко сказала Ника, и он почувствовал, что она волнуется не меньше него. — Познакомься — это Дмитрий и Павел.