Рыжая Соня и Владыка падших
Шрифт:
Разара задумчиво кивнула, показывая, что согласна с Вожаком, и вновь повернулась к настоятельнице.
— Не потому ли ты так защищаешь шадизарскую девку,— вместо ответа прошипела Халима,— что пленился ее красотой?!
— И поэтому тоже,—Север снисходительно улыбнулся.— Я вообще люблю все красивое,— добавил он насмешливо и тут же посерьезнел.— Однако давай лучше поговорим о деле. Если, конечно, тебе есть что добавить.
Она закусила пухлую губу и сжала кулаки:
— В твоей изворотливости, Север, я никогда не сомневалась, но ты правильно заметил —
Она вопросительно посмотрела на мать-настоятельницу, и та кивнула:
— Говори. Для этого мы тут и собрались.
— Хорошо,— согласилась Халима.— Так вот, еще раз повторю: в том, что воровка умна и изворотлива, сомнений нет ни у кого, и вы все, словно дети, обрадовались такой замечательной находке. Но никто из вас не подумал о другом.— Она повернулась к матери-настоятельнице. Похоже, теперь она говорила только с ней.— Мы давно знаем, что за Клыком Волчицы охотятся митриане. Вы все старательно забываете, факт, что кинжал не просто украли — его подменили точной копией. Не найди мы труп охранника, и о краже не скоро бы узнали. А значит,— прошипела Халима, то ли не сдержав злобы, то ли пытаясь подражать Разаре,— если кража — ее рук дело, пленницу надо немедленно убить! Убить, потому что она не просто воровка, а подосланная врагами воровка!
Она обвела трех мужчин многозначительным взглядом, и ни Ханторек, ни тем более Кучулуг не нашлись что ответить. Она видела, что даже на невозмутимую Разару подействовали ее слова, и сердце мстительной гирканки наполнилось торжеством.
— Ну? Что ты теперь скажешь, защитник красоты и поборник справедливости? — злорадно усмехнулась Халима, обращаясь к Северу.
— Я скажу, что ты права,— совершенно спокойно ответил Вожак и добавил: — Но ведь вина пленницы не доказана. Соверши мы ошибку, и воин, быть может, лучший за все время существования храма, будет потерян.
— Зато если она виновата, может погибнуть Логово!
— Верно,— кивнул Север.— Мы должны быть очень осмотрительны.
— Хорошо,— произнесла Разара, подводя черту.— Твое мнение,— она взглянула на молодую женщину,— предельно ясно — немедленная казнь.— Та кивнула, и мать-настоятельница обернулась к Северу: — Что предлагаешь ты?
— Я предлагаю поступать так, будто ничего не произошло. Пусть не сразу, но она согласится стать послушницей, просто потому, что это лучше, чем смерть.
— Она сбежит при первом же удобном случае! — не сдержавшись, выкрикнула Халима.
— Возможно,— не стал спорить Север.— Но сделать это не так-то просто. Верно, Кучулуг? — Гирканец стиснул зубы и хмуро кивнул.— Вамматар усилит наружное наблюдение, хотя он и потерял много бойцов и, пока не восполнит их ряды, сделать это окажется не просто. Но я верю, что он справится. Тем временем будем искать кинжал. Если Клык найдут в пределах Логова, значит, его украла наша пленница. Если нет, то она здесь ни при чем.
— Но если пленница попытается бежать и Вамматар не справится, на этот раз его не спасет твое заступничество,— добавила
Север хмуро кивнул, но спорить не стал.
— Мы же тем временем постараемся склонить девушку на свою сторону.
При этих словах Халима снова не выдержала.
— Да разве ты не видишь?! — закричала она.— Она никогда не пойдет за нами! Она же ненавидит нас!
— Конечно, ненавидит,— по-прежнему не теряя спокойствия, ответил Север.— За что ей нас любить? За то, что мы убили ее друзей?
— Это не имеет значения,— прошипела настоятельница.— Воровка должна умереть, или нас ждут большие беды!
— Я устал с тобой спорить,— вздохнул Север.— Впрочем, я уже высказал свое мнение, и мне нечего добавить.
Он скрестил руки на груди и прислонился к стене, не глядя на кипевшую от злости девушку. Взгляды остальных остановилась на матери-настоятельнице: настало время решать, что делать с пленницей.
— Пока рано принимать окончательное решение,— подумав, сказала она.— Я еще сама поговорю с ней с глазу на глаз, а дальше...— Она задумалась на мгновение.— А дальше видно будет. Либо она умрет, либо...
— Что либо? — совершенно забывшись от ярости, переспросила настоятельница.
— Быть может, ей выпадет участь стать Первой!
Вернувшись к себе, Халима в ярости заметалась по комнате. Все сегодня словно сговорились Вывести ее из себя! Мать-настоятельница, которая обычно с таким вниманием относилась к своей помощнице, вдруг словно ослепла и оглохла. А Север со своим твердокаменным спокойствием, которому она частенько завидовала и даже пыталась порой подражать? Буль ее воля, она повесила бы мерзавца!
Едва не зарычав от злости, она налила бокал вина и подошла к окну, пытаясь успокоиться. Все-таки Север умен, ничего не скажешь. Как ловко он обошел ее! Не чета прочим мужчинам. Она отпивала вино маленькими глоточками, понемногу приходя в себя. А вот с пленницей придется что-то делать, иначе не только Ханторек, но и все остальные,..
При этой мысли утихшая было ярость вспыхнула в ней с новой силой. Халима развернулась и с размаху запустила полупустой бокал в противоположную стену. Осколки драгоценного хрусталя с жалобным звоном посыпались на мраморные плиты пола, недопитое вино расплылось по стене безобразным кровавым пятном. Дверь тут же отворилась, и в нее заглянул испуганный послушник.
— Что-то случилось, госпожа?
— Вон отсюда!!! — взревела Халима, и дверь мгновенно захлопнулась.— Вернись! — тут же крикнула она не менее грозно.— Убери это безобразие!
Она показала на пятно и осколки, и послушник тут же скрылся, чтобы считанные мгновения спустя вернуться с ведром воды и тряпкой. С каким-то мрачным удовольствием следила Халима за тем, как юноша собирает осколки. «А ведь я могла бы и его так же размазать по стене,— подумала она,— и только кровавое пятно осталось бы...» Послушник закончил уборку и замер в полупоклоне, не решаясь поднять глаза на настоятельницу. Она кровожадно улыбнулась: боится — это хорошо.