Рыжик
Шрифт:
– по скльки творог?
– По два рубл, - встрепенулся пацанёнок и тут же заучено затараторил: - Берть, пан, сьогодншнй, несепарований...
– Люда всего-то попыталась сообразить, много это или мало, но пока открывала рот, пацан испугался и тут же "скостил": - Вддам за пвтора!
– Ага!
– обрадовалась Люда, и только потом подумала, не стоило ли ещё подождать, глядишь и по одному досталось бы.
Но тут пацан решил "была
– А сметанки до сиру не хочете?
– Та хОчу...
– честно призналась Люда и уже гораздо грустнее переспросила: - А за скльки?
– За три... ну-у-у... за два п'ятдесят!
– вошёл во вкус начинающий продавец.
"Ой, а цё это такое круглое-е-е?" - не выдержала Миклуха... и немедленно получила по "рукам".
"Хлясь! Куда тянешься?! Положь на место! Вот куплю сначала..."
– А яйка по чому?.. А картопля?..
Довольная - без копейки денег, но затаренная по уши - Люда покидала базар, так и не решив, кто кого больше нажулил. Не менее довольный пацан уже сворачивал сумку - видимо его интересовала не столько выручка, сколько поскорее смыться. Обделённой осталась только Миклуха - ни потрогать чего, ни даже рта раскрыть ей так и не дали, и она просто обиженно "сопела" Люде в мозг. Но Люду это не особо беспокоило.
Добравшись домой, она, наконец, смогла поесть и заняться хозяйством. Бодро смолотив творог со сметаной, и даже без сахара, Люда сначала выгребла и развесила стирку, затем почистила картошку... Всё это время Миклуха продолжала молчать. Сначала обиженно, потом - растерянно, что на её обиду никто не обращает внимания, а потом скисла окончательно. И даже попытка повторно напугать её стиральной машиной позорно провалилась - малАя уныло дулась на весь мир, и потихоньку распространяла своё угрюмое настроение на Люду... И, наконец, распространила... Теперь угрюмо молчали обе, и мириться первым никто не собирался.
Но всё же, первой не выдержала деточка.
"А цё ты делаешь?" - бесцветным тоном поинтересовалась она, когда Люда, будучи на кухне, заглянула в кастрюлю с кипящей картошкой.
"Варю", - буркнула Люда, не снизойдя до объяснений.
"А цё вя-а-арис?" - уныло, будто по обязанности, уточнила Миклуха.
"А бю-у-ульбу", - передразнила Люда.
"А ссяс цё де-елаес?" - продолжала нудить Миклуха, глядя как Люда тыкает в картошку вилкой.
"Проверяю..."
"А заце-ем?"
"Хавать!" - отрезала Люда.
Миклухины приставания её уже начинали бесить. Как это мило, сначала испортить настроение, а потом лезть с дурными разговорами!.. Люда раздражённо сняла с плиты картошку, поставила на её место кастрюльку с водой и принялась складывать туда яйца.
"А сся-а-ас цё делаес?" - заладила деточка как автомат.
"Готовлю..." - рыкнула Люда.
"А цё-о-о?"
– ...
"...А цё-о?.. А цё-о-о?.." - заело Миклуху.
– МАРЦИПАНЫ
– взорвалась Люда не подумав, и хорошо ещё, что в кухне случайно никого не было...
"П'поняла..." - проблеяла Миклуха.
"Ещё вопросы будут?!"
"Н'неа..."
"Вот и молчи..."
Но молчать Миклухе уже надоело.
"Лю-у..." - влезла она, когда Люда у себя в комнате нарезала "витаминный" салатик из яиц с цибулькой.
"...Когда я кушаю, то никого не слушаю..."
"Ну Лю-у-у-у!.."
"...Когда я ем, то никого не...
– тьфу!
– я глух и нем..."
"А марципаны зареные - вкусно?"
"Вкусно... Хто?!" - Люда подняла удивлённый взгляд от разделочной доски, хотя смысла в этом движении не было ни на грамм - только "сопящую в две дырки" Юльку и увидела.
"Марципаны!.. Ты зе сама зарила?!"
"Я жарила?!
– Людын мозг, занятый миклухобичеванием, буксанул и даже "сдал назад", пытаясь понять, что это было.
– Марципаны вообще не жа... А! Ты об этом...
– наконец дошло до Люды, но объяснять она ничего не стала. Из вредности!
"Лю-у-у..." - Миклуха не промолчала и минуты.
– ...
"Лю-у-у-у..."
– ...
"Ну, Лю-у-у-у...
– просительно тянула своё Миклуха и вдруг брякнула: - А собацек - курдупель?"
Люда как раз пробовала, достаточно ли соли в салате... и от неожиданности подавилась.
"Ну - курдупель?
– продолжала настаивать Миклуха.
– Ну, сказы-ы!"
– Отстань, да?!!
– вырвалось у Люды сквозь кашель, от которого даже Юлька заворочалась, но не проснулась.
"Ну сказы-ы-ы!"
"Курдупель - это "коротышка", "мелкий". Всё?!"
"Всё, - грустно подтвердила малая, но, противореча сама себе, тут же опять пристала: - А я тозе - курдупель?"
"Ещё какой!" - буркнула Люда, но губы сами собой поползли в усмешке. И сколько она их не сжимала, призывая к порядку, как бы не старалась изображать обиду, какая-то часть её только и ждала, что дальше вытворит непосидющая деточка. И дождалась...
"Лю-у-у-у...
– прозвучало через какое-то время, но так тихо и нерешительно, что Люда едва расслышала.
– А пойдём в парк? Там птицьки..."
И что прикажете с ней делать?! Не мультики же просит... Пришлось идти.
Кто бы мог подумать, что ничем не примечательная девушка в мешковатой футболке и потёртых шортах, обрезанных из потёртых же джинсов может устроить в городском парке такой тарарам. Ещё совсем недавно и Люда никогда бы так не подумала. А начиналось всё очень даже культурно...
– Кстати, о птичках... У пони рыжая чёлка, из чистого шёлка - и ни одного пёрышка!
– объявила Люда, проходя мимо поников.
Те не удосужились обратить на неё внимание, их малолетняя хозяйка - тоже. У них был обеденный перерыв. В смысле, пока девочка пыталась впихнуть в рот огромный гамбургер, две нахальные морды усиленно пихали её под локти, напоминая о братьях меньших. Как Люда их понимала!
"А со они делают?" - дежурно удивилась Миклуха.
"Обедают. А вообще - детишек катают".