Ржавое золото
Шрифт:
Вывалившийся из воздуха Черт опередил Рене и в два прыжка подскочил к распростертому на камнях телу.
— О, Боже! — с губ де Спеле сорвалась восклицание, которого от него давно уже никто не слышал.
Конский хвост тихо хихикнул:
— Господин, по знакомству могу устроить чудесное местечко в аду, не дует!..
— Заткнись! — велел Рене, опускаясь на колени у тела Матильды. — Как же так? — спросил он очень бледного Контанеля.
— Откуда-то взялась нагруженная дровами повозка. Лошади неслись во весь опор… Два огромных тяжеловоза. Тильда оттолкнула меня, и лошади
— Арзауд! — простонал Рене, и от его лба оторвалась и полыхнула короткой вспышкой искра лилового пламени.
Позади смущенно кашлянул конский хвост:
— Так я того, за душой послан…
— Пошел вон! — Рене лихорадочно вытер лоб, глаза его заблестели. — Еще не поздно! Черт, следи, не подпускай никого!
Де Спеле обнял Матильду.
Глава 13
— Ну, дальше пойдет любовь там всякая… Может, вы продолжите, дедушка? Я больше по батальным сценам мастер.
— Ладно, продолжу. Хотя какая любовь без баталий?
Итак, де Спеле обнял Матильду.
— Старейший! — воззвал он отчаянно. — Помоги ей!
Да… — тяжко колыхнулась земля.
— Преврати ее, как меня! Душу и тело, как со мною… Живую, здоровую… и пока не изменяй! — добавил торопливо.
— Хорошо, — пролетел порыв ветра.
Де Спеле настойчиво спрашивал, склонившись над раненой:
— Твоя душа принадлежит мне? Только мне?
— Да, сами знаете… — прошептала Матильда.
— Хорошо! Не бойся ничего! — вскричал торжествующе де Спеле. — Ты со мною, все будет хорошо. Потерпи немного!
Вокруг них соткался лиловый туман. Матильда ощутила, как боль исчезает, сменяется томным блаженством… Как в ванне, в теплой, расслабляющей, усыпляющей, растворяющей ванне. Долго ли длилась забытье? Минут пять для постороннего наблюдателя, то есть для Контанеля. Прибытие господина призрака его приободрило, потрясение от покушения угасало, но стал ощущаться холод — Контик находился в стадии озноба. Он присел на крыльцо, на что-то мягкое и теплое, скорчился, обхватил себя руками, чтобы удержать хотя бы крохи тепла.
— Может, ничего у них и не получится, — пробурчал кто-то за спиной.
Контанель обнаружил, что уселся на швабру черта-похитителя душ, но не вскрикнул и не вскочил. А нечистый был рад слушателю и продолжал ворчать:
— Повезет же и мне когда-нибудь… Вот жена ругается, к своей матери уйти грозится. Подожду.
Но не суждено было сбыться надежде слуги Дебдороя — когда туман рассеялся, Матильда, хотя и полулежала в объятиях де Спеле, но была цела и здорова. Она хотела было подняться, но призрак остановил:
— Погоди. Извините, Матильда, но я должен вас поцеловать.
Чего уж тут извиняться?! Тильда со вновь обретенными силами обняла де Спеле. Тот попытался было отстраниться, но дама воспользовалась долгожданный возможностью в полную меру.
— Нет, не так! — выдохнул призрак и осторожно коснулся губами лба Матильды.
Вот этот поцелуй уж никак не был приятен! Мгновенным жаром пробежал по всему телу… Нет,
— Вот теперь обряд закончен. — Де Спеле сиял торжеством и фосфорическим ореолом. — Поздравляю вас, Матильда. Отныне и вы будете владеть двумя мирами. — И добавил лукаво: — Теперь вы понимаете, почему я никогда не смел вас поцеловать?
— Но теперь… Рене… — пролепетала Матильда, прикрывая глаза, подставляя губы и привлекая к себе любимого.
— Так вот, каковы эти жаркие объятия, господин Срединный?! — раздался громкий голос.
Рене вскочил и поднял повисшую на шее Матильду. Но дева позволила призраку обернуться и сама поглядела на новое действующее лицо. Это была наша знакомая, Ледяная Колдунья. Можете представить, с каким презрением глядела она на обнявшуюся парочку! А какой поток ревности… нет, пока всего лишь зависти, она источала! Но теперь эту зависть почувствовала и Матильда, и уже настоящая Ниагара ее собственной ревности рухнула на Ледяную и яблоко раздора — на призрака!
Призрак пошатнулся, а Колдунья отступила на шаг.
— Эт-то еще что за особа?! — заорала Матильда, инстинктивно прижимаю к себе де Спеле. — Понятно, на шею пришла к вам вешаться!
В данный момент это было бы несколько затруднительно осуществить, ибо Матильда свою добычу не отпускала. Но Ледяная Колдунья удаляться не собиралась.
— Благодарю за угощение, де Спеле! — О, ее голос мог быть нежен, этакое бархатное контральто, а улыбка сладкой. — Очень вкусно.
— Кушайте на здоровье, — кивнул Рене. — Мой сад к вашим услугам. — Он ощутил, как набирает воздуха в грудь Матильда, и, предупреждая словесный взрыв, заорал: — Прекратить! К делу! Отставить бабьи истерики! У нас нет времени! — он исчез из объятий Матильды и возник на равном расстоянии от обеих дам. — Согласны ли вы взять на себя заботу о двух звеньев Цепи?
— Той самой? — спросила Матильда.
— Какой? — полюбопытствовал Ледяная. Де Спеле умудрился в своих объяснениях даже о Цепи не упомянуть.
— Вот этой самой, — призрак продемонстрировал Цепь с четырьмя золотыми и двумя ржавыми звеньями. — Это Цепь от Ключа. Мой покровитель, завладев Ключом, достойно вас наградит. Понятно?
— Не совсем… — протянула Колдунья.
Матильда послала Рене доверчивую улыбку. Ведь он снова был с нею, теперь навечно и во всех мирах!
— Пока достаточно. Знание придет вместе с вашей клятвой. Вы поклянитесь и верности Старейшему. — Согласны?
— Да! — быстро ответила Матильда.
Ледяная Колдунья недоверчиво хмыкнула, но не смогла остаться в стороне и процедила:
— Что же, это занятно, любопытно, разнообразно. Я согласна.
Но де Спеле медлил. Провести обряд посвящения здесь, на городской улочке? Однако, присутствие посторонних недопустимо, не следует смотреть на это таинство человеку. А вой Черта и суета с Матильдой перебудили многих, и сквозь ставни подглядывали испуганные, но любопытные обыватели.
— Черт! Приведи коней, — скомандовал де Спеле, и пес умчался.