Шрифт:
Серый туман с зелеными искрами
На море стоял туман.
Сергей Иванович Онопко, один из дежурных грузового порта города Одессы, потянулся, не вставая со стула, и зевнул. Часы на столе показывали 04:59. "И дальше будет только хуже", подумал Онопко. Пять часов утра. Воскресенье. Разумеется, они и по воскресеньям находили, чем заняться, крысы портовые - вернее сказать, им это занятие все время находили, но - сейчас-то!.. Дежурный испытывал
Часы щелкнули. Цифры в трех из четырех окошек сменились с легким шуршанием. Онопко зажмурился - и вдруг зазвонил телефон.
– Кому там?..
– проворчал дежурный, снял трубку и буркнул: - Дежурный Онопко слушает...
– Корабль!
– рявкнуло ему в ухо.
Онопко попробовал было сообразить, чей это голос, но тут же отказался от этой затеи - растреклятый аппарат искажал голоса звонивших непредсказуемо.
– Какой еще корабль? Не должно...
– Иваныч, глаза надень!
Дежурный уставился в окно - и оторопел с трубкой, припечатанной к уху.
Корабль был уже в порту. Небольшой, серо-стального цвета, со странными коричневыми разводами - словно кто-то поелозил кирпичом по бортам, - с парой четырехствольных автоматических пушек на носу и на корме, он возник из ниоткуда, может быть - из этой уродливой, клубящейся над водой грязно-серой тучи - и он приближался, бесшумно и вроде бы неторопливо, но дежурный уже понял, что сейчас будет.
– Ах ты ж паскуда!
– простонал Онопко, хватаясь за микрофон и утапливая пальцем руки с все еще зажатой в ней телефонной трубкой кнопку громкой связи: - Эй! На борту! Немедленно дайте полный назад!!!
Корабль не реагировал. Онопко схватил валявшийся на столе бинокль и поднес его к глазам. Изображение в окулярах расплывалось, и пришлось, отпустив кнопку связи и бросив гукающую телефонную трубку, срочно подгонять фокус.
И в тот момент, когда Онопко был уже готов снова заорать на весь порт, корабль-идиот притерся к причалу, проскрежетал по нему левым бортом, лишь слегка сбавив скорость, и впилился носом в пирс.
– Вы!.. Мудаки на букву ч!.. Совсем охренели?!
– завопил дежурный.
Корабль, разумеется, не ответил, тупо покачиваясь и постукивая корпусом о бетон причала. Онопко принялся разглядывать рубку.
– Плавучая могила, - пробормотал он, вставая из-за стола, и утер пот со лба. Начался денек...
Онопко подошел к окну, распахнул одну из створок и крикнул паре рабочих, которые опасливо приближались - и на кой же черт?
– к кораблю:
– Стоять, вы, дурни!
– А чего он?
– подал голос один из работяг.
Дежурный истерически хихикнул, спохватился, погрозил рабочим кулаком и вновь уставился на корабль. Надо доложить...
Однако, наведя окуляры бинокля на нос корабля, он снова отказался верить своим глазам. Значки, отдаленно напоминавшие привычную кириллицу, никак не желали складываться в название. Что там, их даже подсчитать оказалось невозможно!
–
Три катера береговой охраны появились довольно быстро, всего минут через шесть или семь, но за это время дежурный сделал еще одно открытие: какое-то шевеление на борту корабля все-таки происходило. В бинокль можно было разглядеть редкие белесые пряди, слабо шевелившиеся за стеклами рубки, и шевеление это походило на волосы утопленника под водой - Онопко однажды довелось такое увидеть.
– Что за черт?..
Катера - каждый с четверкой моряков береговой охраны на борту - тем временем приблизились к кораблю. На центральном поднялся на ноги офицер с мегафоном.
– Экипаж корабля...
– он на мгновение запнулся и перестроил фразу: - Экипаж неизвестного корабля! Приказываю вам выйти на палубу с поднятыми руками! Повторяю! Экипаж неизвестного корабля!..
Разумеется, никто ниоткуда не вышел. Только несколько солдат с АК-47 в руках рассредоточились по пирсу.
– Экипаж неизвестного корабля!..
– продолжал надрываться офицер с катера.
Тишина и пустота. Офицер отдал мегафон одному из подчиненных, сказал несколько слов в рацию и махнул рукой. Со всех трех катеров взметнулись веревки с крюками на концах, и моряки принялись взбираться наверх. Те, что были на берегу, также подобрались поближе. Двое из них вышли на открытое пространство.
Корабль молчал.
– Петренко, Зимовский - к рубке, - негромко командовал старший лейтенант Рябов, когда отряд береговой охраны оказался на палубе.
– Лядов, Фрумкин - у люка, остальные - за мной!
– и он, чуть пригнувшись, двинулся по лестнице, ведущей внутрь корабля.
– Фонари включить, - тихо скомандовал Рябов.
Коридор без единого огонька тянулся в обе стороны от лестницы вдоль всего корабля.
– Что это тут, - пробормотал кто-то из матросов.
– Отставить треп!
– приказал Рябов.
– Товарищ старший лейтенант...
– начал было матрос Черных, но Рябов только зыркнул на него, и тот решил промолчать.
– Черных, Абумов - ждете здесь, остальные - вперед!
И Рябов первым пошел в сторону носовой части корабля.
Абумов посмотрел вслед удалявшемуся отряду, потом посветил в противоположную сторону. Там был тупик. Рядовой глянул под ноги и тихо спросил товарища:
– Это что такое?
– Где?
– отозвался Черных, в это время осматривавший зачем-то потолок.
– Где-где... внизу, блин!
– шепотом ругнулся Абумов.
Черных тоже посмотрел на пол.
– Не знаю, - озадаченно сказал он.
– С каких это пор на военных кораблях паласы расстилают?
Над головой раздались шаги.
– Стой, кто идет!
– сказал Абумов, и оба солдата нацелили автоматы вверх, в люк.
– Старшина Короленко, - ответил знакомый голос.
– Где Рябова девали, изверги?