Ржавый Клык
Шрифт:
За горой почти наверняка были враги, и Ржавый пока не рискнул вызывать по рации своих бойцов в надежде, что кто-нибудь из них отзовется. Если хотя бы один из их передатчиков угодит во вражеские руки – а снять его с мертвого Клинка не составит труда, – то вышедший в эфир вождь сразу себя рассекретит. По этой причине его больше устраивало считаться мертвым. Хотя бы до той поры, пока он не разведает обстановку и не решит, что им с Наждаком и Вертуном делать дальше.
Но рацию Ржавый все-таки не выключал, держа ее в дежурном режиме. На тот случай, если кому-то из уцелевших бойцов захочется его вызвать. Тогда он тоже вряд ли откликнется, но
Подъем в гору для потрепанных в авиакатастрофе Клинков давался с трудом. Но воспользоваться для этого легким маршрутом – каменной осыпью, по которой скатилась со склона пилотская кабина, вождь отказался.
– Если те, кто нас сбил, пойдут по следу упавших обломков, мы рискуем с ними столкнуться, – объяснил он причину своих опасений. – Вероятно, их окажется немного, зато они будут находиться в более выгодном положении – выше нас по склону. Вдобавок на осыпи нет камней, за которыми мы могли бы укрыться, что тоже играет не в нашу пользу.
Никто, разумеется, не возражал, пусть даже Вертун, после того, как его тоже ввели в курс дела, занял сторону Наждака. То есть предположил, что ракеты в вертолифт были выпущены по ошибке, а не злонамеренно. Но одно дело предполагать, а другое – проявлять беспечность, выставляя себя мишенями для тех, кто и так уже убил немало твоих друзей. И в данном случае руководствоваться принципом «умный в гору не пойдет» было чересчур опасно. Да и вообще в горной войне умными всегда считались те, кто не ленился карабкаться на более высокие вершины, нежели те, кто ходил проторенными дорогами и отирался у подножий гор.
Гряда, на которую взбирались Клинки, была, к счастью, не слишком крутой – благодаря чему оторванная кабина вертолифта и смогла через нее перелететь. Так что покорение склона отняло у них не слишком много времени и сил. Однако когда до ее вершины оставалось рукой подать, они ускорили восхождение, поскольку из долины до них донеслись пулеметные очереди. Короткие – и именно эта деталь обеспокоила их больше всего. Потому что короткими очередями солдаты вильдеров не воюют. Так они могут лишь расстреливать преступников или добивать раненых врагов, дабы избавить тех от мучений.
Едва Клык и остальные достигли вершины, они не стали маячить на ней в полный рост и тут же залегли за камнями. Предосторожность оказалась совсем не лишней. Прямо у подножия склона, по которому надо было спуститься, чтобы попасть в долину, стояло четверо вооруженных людей в боескафах со странными белыми гербами. И они бы точно заметили объявившихся наверху чужаков, если бы те не проявили осторожность. Позади этих четверых лежал крупный дымящийся обломок вертолифта, а у их ног распластались три тела, тоже облаченных в боескафы, но гербы на них легко узнавались даже издали.
Точно такие же гербы носили на своих скафандрах Клык, Грир и Вертун.
Судя по тому, что лежащие на земле не подавали признаков жизни, а стоящие над ними не пытались им помочь, первые наверняка были мертвы, а вторые… Впрочем, сказать что-то определенное насчет вторых было нельзя. Стреляли, конечно, они, потому что никого другого, кроме них, поблизости не наблюдалось. Но вот убили они этих Клинков или те погибли еще при падении вертолифта, поди разберись. В конце концов, Ржавый этого не видел, а стрелять эти четверо могли во что угодно. Хоть в подвернувшуюся им под ноги змею, хоть в камень, из-под которого она выползла.
– Не могу разобрать, что за гербы намалеваны
– Не припоминаю, – отозвался Клык. – Есть что-то общее с гербом Белых Бивней, да только откуда бы здесь взяться солдатам с Дюрандаля… Вертун?
– Никаких догадок, высокий, – помотал головой пилот. – Жаль, Наждак забыл прихватить из кабины бинокль – сейчас он нам здорово пригодился бы… Но, сдается мне, что те четверо хотят подняться на гору – слишком уж часто указывают они в этом направлении.
Примерно на середине склона лежал, зацепившись за скалу, еще один дымящийся фрагмент вертолифта. Сколько Ржавый ни присматривался, в дыму было не разобрать, есть ли там пострадавшие. То же самое затруднение, похоже, испытывали носители странных гербов. Вертун угадал: потоптавшись у трех мертвых тел, они и впрямь зашагали вверх по склону. Не навстречу Клыку и его людям – те притаились в стороне от траектории падения их транспорта, прочерченной на земле крупными и мелкими обломками. Но несмотря на это, расстояние между Клинками и их вероятными противниками стало мало-помалу сокращаться. Что было опасно, но другого способа рассмотреть поближе эту странную публику у Ржавого не было.
– Чтоб я сдох! – вырвалось у Вертуна, когда неопознанные субъекты поднялись вверх по склону настолько, что их стало-таки возможно опознать. – Это же наши! Их рожи мне ни о чем не говорят, но вы гляньте на их боескафы! Да ведь они просто взяли и закрасили свои гербы белой краской!.. И как это прикажете понимать?
Пилот опять не ошибся. На самом деле никакой загадки в этих символах не было. Все объяснялось элементарно. Там, где у каждого из них еще совсем недавно был нарисован меч Огюста Сокрушителя, теперь красовалась полоса, нанесенная белой краской. Символы Зазубренного Клинка были замазаны довольно тщательно. Но делалось это не слишком аккуратно, и понять, что скрывается под краской, было несложно. Прежде всего по характерной форме этих пятен. Других гербов, которые могли быть скрыты под такой маскировкой, на лунах Тисоны не существовало. В противном случае их края торчали бы из-под полосы, чья ширина была ненамного шире обычной ладони. Вероятно, что похожие гербы имелись у народов с лун других планет Велунда – Клык не помнил. Но против этой версии говорили уже сами «полосатые» боескафы. Такую форму и конструкцию они могли иметь лишь на Тисоне и нигде более. Скафандры тех же Цуруги уже заметно отличались от здешних. Ну а у вильдеров с более удаленных планет были еще более непохожие лекала и технологии, по которым создавались «доспехи» для их солдат.
– А вот я, кажется, парочку рож в этой компании узнаю, чтоб их перекосило и не выпрямило! – проворчал Грир Наждак. – Вроде бы мы встречались мимоходом в каком-то баре на Роммеле, а у меня память на лица хорошая. Вертун прав: это наши ребятки, вне всяких сомнений! Или, правильнее сказать – бывшие наши, потому что вы тоже правы, высокий. Нас предали. Вернее, всех нас предали – и наш отряд, и наших братьев на орбите. А иначе ради кого или для чего ублюдки Безголового стали бы закрашивать на себе гербы? Только ради тех, к кому они переметнулись и кому теперь служат! Выжги им, Велунд, глаза! Только прикажите, высокий, и я в одиночку этим мразям голыми руками кишки выпущу!