Ржавый Клык
Шрифт:
В общем-то Клык мог отказать им даже в той единственной милости, на какую снизошел. Имел на это полное право, поскольку соблюдал конспирацию и не мог рисковать, оставляя в живых разоблачивших его врагов. Но доводить дело до уничтожения крейсера после того, как тот отпустил «Паранг», было неразумно. Клинки не успели бы отлететь далеко от «Драбанта» и могли с высокой вероятностью угодить под раздачу вместе с ним. А так Нублар убедился, что Стальные Колючки выполнили его требования и, значит, стрелять по ним отпала всякая нужда.
Дальнейшая судьба «Драбанта» Ржавого не волновала. Теперь все его внимание переключилось на «Эсквайр». Лавина сказала, что ей по силам устроить на нем хаос, подобный тому, какой она устроила
Впрочем, Клык не намеревался отказываться от идеи вывести из строя одно из главных ударных орудий Союза – ландшафт-компрессор «Улуру». По крайней мере, пока у него имелась такая возможность перед тем, как он и остаток его отряда отправятся защищать последний оплот Зазубренных Клинков – Роммель.
По большому счету для Клыка не имело разницы, где сложить голову – здесь или на родине. Разве что там его гибель обещала не остаться безвестной. Похоже, он в себе ошибался: эту амбициозную замашку молодости ему так и не удалось изжить до конца. И сегодня она вновь напомнила о себе, потому что на фоне именно таких глобальных поражений рождаются по-настоящему знаменитые герои. Времена славных побед плодят их в слишком большом количестве, отчего их подвиги на фоне друг друга меркнут и обесцениваются. Но когда армия терпит разгром и выживших потенциальных героев остается раз-два и обчелся, каждый из них, если постарается, может оставить свой след в истории. Само собой, заплатив за эту привилегию по высшему разряду – собственной жизнью. Но когда у тебя так и так нет будущего, эта цена уже не кажется чрезмерно завышенной. А напоследок, как известно, можно гульнуть по полной и на всю оставшуюся в кармане сумму.
– На одном доверии или обмане нам к Нублару не подлететь. Да еще с такими гербами на борту. Вот если бы у нас было что-то ценное, что мы могли бы ему продать, тогда это в корне меняло бы дело, – заметил Ржавый Клык после того, как они, расставшись с «Драбантом», легли в дрейф неподалеку от «Эсквайра». Вряд ли курьерский шаттл мог напугать Нублара, но поскольку на этой орбите боевые действия не велись, «Паранг», безусловно, вызывал у смаглеров некоторые подозрения. Тем более что он отсоединился от странного крейсера незадолго до того, как тот сменил курс. Но улетать за пределы радарной видимости звездолета, а потом возвращаться обратно выглядело бы еще подозрительнее. И Клык решил играть с вероятным противником в открытую – намекнуть, что у команды шаттла есть к нему некий интерес. Прежде всего Нублар был торговец. А это значит, все неагрессивные вильдеры являлись для него потенциальными покупателями, расстрел которых без повода стал бы откровенной антирекламой для его бизнеса.
– Единственно ценное, что у нас есть, это сам шаттл, – ответил Грир, пожав плечами. – Но предлагать сайтенскому контрабандисту купить «Паранг» – дохлый номер. Это все равно, как если бы я предложил вам, высокий, купить у меня горсть стреляных гильз или пустую консервную банку.
– Да уж, на перепродаже одного-единственного подержанного шаттла смаглеру на окраине не заработать, – согласился Клык. – А в Большом мире эта рухлядь даром никому не нужна. Для такой сделки нужен товар посерьезнее. Например, партия лазерного или ракетного вооружения… Хотя, интересуй оно Нублара, он не болтался бы здесь, а снизился и собирал это добро в обломках нашего флота.
– А что насчет него? – спросил Вертун, кивнув на привязанного к креслу Безголового. – Пускай он и изменник, но шишка-то все равно
– Была важная, а теперь подешевела до неприличия, – поправил его Ржавый. – После того как он продался, на Тисоне его ценность как заложника стала еще ниже, чем у пригоршни гильз. Если Йорген и был важен для своих нынешних союзников, после их полной победы над нами его ценность упала. Вряд ли кто-то из них станет выкупать Йоргена из плена за ту сумму, ради которой смаглер стал бы возиться с пленным вильдером.
– Пожалуй, что так, – кивнул пилот. – Однако за его голову могут отвалить хорошую сумму на Кусанаги, Экскалибуре и Бальмунге – везде, где мы нажили себе непримиримых врагов.
– Могут, но лишь в том случае, если они не узнают о нашем сокрушительном поражении на Гамилькаре, – пояснил Клык. – Выкупать и казнить старшего вождя ныне разгромленной армии, все лавры победителя которой получил кто-то другой, – не слишком достойный поступок. Назови хоть одного нашего врага за пределами Тисоны, кто уронил бы таким образом лицо перед своими союзниками и другими врагами?
– У многих наших врагов есть к Безголовому личные счеты, – предположил Вертун. – И они могли бы поквитаться с ним, не предавая это широкой огласке. Казнь ведь не обязательно должна быть публичной. Ее можно устроить и втайне, для узкого круга заинтересованных лиц.
– А что, эти самые лица уже вывесили объявления, сколько они готовы заплатить за мою голову? – напомнил о себе сидящий поблизости Йорген. – Не знаю, как до вас, а до меня ничего, кроме их жалких угроз в мой адрес, еще не доходило. Да только все эти угрозы – пустой звук, если вы не готовы раскошелиться, чтобы привести их в исполнение. Вашему смаглеру понадобится устраивать целый межпланетный аукцион, чтобы выторговать за меня максимальную цену. И вы всерьез думаете, что ему это надо? Тем более что прежде он, насколько я знаю, никогда не торговал живым товаром.
– Глядите, как разволновался наш предатель! – хмыкнул Вертун. – Хороший знак! Если он хочет убедить нас не отдавать его Нублару, значит, именно это нам и надо сделать!
– Какой же ты, пилот, на самом деле глупый, хотя раньше я был о тебе совсем другого мнения, – скривился в презрительной усмешке Безголовый. – Да если бы я был уверен в том, что Нублар согласится меня выкупить, я бы умолял вас на коленях предложить ему меня в качестве товара. А потом приложил бы все усилия к тому, чтобы эта сделка состоялась. Проблема в том, что мне доподлинно известно: смаглер пошлет вас с таким предложением куда подальше, и вы полетите прямиком на Роммель, куда меня сегодня вовсе не тянет вернуться. Вот почему я отчаянно хочу, чтобы вы оставили меня в покое и придумали как можно более убедительную причину, чтобы вам разрешили пристыковаться к «Эсквайру». Где ваша железная сучка опять напортачит, после чего всех вас перебьют, а меня освободят, поскольку я – друг нынешних друзей Нублара. Хотя, конечно, все может обернуться иначе: вам несказанно повезет, и вы в конце концов доставите меня на родину. Но как бы то ни было, я хочу отправиться туда не прямо отсюда, а с залетом на «Эсквайр», где в случае вашей неудачи я получу хоть какую-то надежду снова обрести свободу.
– Клянусь, что в случае нашей неудачи никакой свободы тебе не видать. Потому что тогда я вывернусь наизнанку, но успею пустить тебе пулю в лоб! – пообещал Наждак.
– И все равно, какая поразительная искренность и прямота для изменника! – изумилась Лавина. – После такой его речи я даже чувствую себя неловко, потому что я тоже ваша пленница, но от меня вы таких проникновенных речей ни разу не слыхали. Впрочем, у меня тоже есть чем вас удивить. Безголовый прав, советуя вам подыскать для смаглера более лакомую наживку. Здесь я его полностью поддерживаю: если ваше деловое предложение не заставит Нублара жадно облизываться, значит, никакого приглашения от него вы не дождетесь.