Ржавый рассвет
Шрифт:
Прыгая через ступени, взбежал наверх. Дверь спальни Джеральда стояла как всегда настежь, и почему-то я подкрался к ней осторожно, сдерживая дыхание и стараясь ступать тихо. Чем мне это могло помочь, я не представлял, но логика просто не работала. Вообще.
Открывшаяся картина на миг совсем лишила сил, ослеплённый ужасом я не сразу и увидел, что дочка дышит, причём спокойно и размеренно. Свернувшись клубочком и безмятежно пристроив голову на плечо Джерри, она спала, а пальчики свободной руки цеплялись за отворот домашней куртки вампира.
Надо
Джеральд оскалился и зарычал, негромко, но страшно. Веки чуть дрогнули, блеснули щёлочки приоткрытых глаз. Почему-то я подумал, что не знаю, какого они цвета. Не нашёл ничего умнее, кроме как выяснять несущественные детали. В начале знакомства всё в нём показалось мне серым, а потом как-то в голову не пришло присматриваться, зачем обеспокоился этим сейчас?
Я мирным жестом поднял ладони, показывая, что в них нет оружия и снова отступил за порог. Рычание стихло, хотя зубы не совсем скрылись под бледными полосками губ. Глаза продолжали слепо на меня смотреть.
Я совершенно не представлял, что дальше делать. Найти какое-то оружие или принести ведро воды, или чем ещё можно привести в чувство вампира? Мне запоздало пришло в голову, что он вёл себя так, словно боялся разбудить спящего ребёнка. Что, если я опять себя накручиваю, а у Джеральда и в мыслях не было ничего дурного. Своих ребят он ведь не обижал.
Внимательно присмотревшись к Мыши, я не заметил никакого урона. Щёчка мирно розовела, от дыхания чуть шевелился свалившийся на лицо локон. Картина выглядела бы необыкновенно мирной, не ютись моя дочь под боком пирата, вампира и наркомана. Впрочем, в последней позиции я мог и ошибиться.
— Хорошо, — пробормотал примирительно. — Ухожу.
Я развернулся, не зная пока, что делать дальше, и едва не скончался на месте, когда в спину прянул порыв ветра, и вампир внезапно обнаружился стоящим за плечом. Я бессильно прислонился к косяку.
Мышь покоилась в объятиях Джеральда и по-прежнему безмятежно спала, он ухитрился вскочить, переместиться так ловко, что даже не разбудил ребёнка.
— Ты ненормальный! — вырвалось не очень вежливое, но близкое к истине определение.
Мне было не до учтивости.
— Напугал? Мне так удобнее.
Я не рискнул уточнять, что он имел в виду. Джеральд продолжал:
— Возьми её и отнеси к матери, а то если она проснётся и всё это тут застанет, прибьёт ведь и тебя, и меня и будет в своём праве. Я хотел с утра пораньше распорядиться, да проспал.
— Зачем ты вообще её взял? — возмутился я вяло.
— Сама пришла. Поддержать страдающего вампира. Мы мило пообщались, а потом она захотела остаться. Я не обижал её, поверь.
Собственно говоря, безмятежный вид спящей Мыши, её мирное разморённое личико говорили сами
— Сейчас, — попросил я минутку отдыха. — Руки перестанут трястись.
— Борис, мне плохо, но я справляюсь. Не тревожься об этом.
Чувство вины уже перед ним взяло меня за горло.
— Прости, — сказал я искренне. — Это я должен был поддержать тебя в трудную минуту, хотя бы предупредить, что возможны проблемы, а я так растерялся, увидев вас вдвоём с Мышью, испугался за неё и за Грейс. Я просто забился в нору, а не должен был так поступать.
— Да ничего страшного, — сказал Джеральд. — Я прослушал запись и разобрался в ситуации. Держи девочку, она молодчина. И да: с тобой делить постель я бы не стал и не только потому, что жена приревнует.
Он передал Мышь так ловко, что она не проснулась, а потом решительно положил ладонь мне на плечо и развернул к выходу.
— Я подремлю, пока вы завтракаете. Воняет — жуть.
Через мгновение, я и моргнуть не успел, он уже снова лежал на постели. Сил, по крайней мере, этот вампир не утратил, проворства тоже.
Я осторожно спустился вниз, ноги всё ещё ощутимо подгибались, и отнёс Мышь в её комнату. Из пледа выпутывать не стал, побоялся растревожить. Ну да раз девочка здесь, то неизвестно откуда взявшаяся лишняя тряпка уже не будет иметь большого значения.
Пришлось посидеть немного, чтобы окончательно прийти в себя, а потом я всё же отправился готовить завтрак, сожалея, что причиняю этим неудобство и без того страдающему вампиру.
Мы ограничились кашей и молоком. Я поглядывал на Мышь сурово, она на меня с младенческой невинностью во взоре. Наша нестандартная дочь давно научилась изображать прелестное дитя с картинки и пользовалась этим на людях, а то и дома, если попадалась на какой-то шалости. Окружающие охотно верили игре, потому что людям нравится полагать, что дети — существа глупые, беспечные и нуждающиеся в непрестанном руководстве.
Мы пытались приучить дочь к школе, ей как раз исполнилось пять, но долго она в коллективе не продержалась, и в общем-то мы с Грейс её понимали. В унылом респектабельном предместье, где мы тогда жили, и дети вели себя скучно и тихо. Мышь их «младенческая» компания приводила в ярость. В конце концов мы перевели её на домашнее обучение, прикинув, что сможем уделять достаточно времени и посидеть с ней за электронными пособиями, но вскоре Мышь послала и нас, объявив, что отлично справится сама. И справлялась.
Грейс осталась на кухне, чтобы прибраться, воспользовавшись этим я увёл дочку в гостиную и спросил, стараясь выглядеть максимально строгим.
— Как ты могла пойти ночью одна к неадекватному вампиру?
— Он нормальный! — возразила она. — Только ему было очень плохо, так плохо, что я просто не могла остаться в стороне. Когда…
Она запнулась, как видно сообразив, что некоторые вещи не собиралась мне рассказывать.
— Что «когда»? — спросил я, ощущая обычную в таких случаях усталость.