Ржавый Рыцарь и Пистолетов
Шрифт:
— Так разведись с ним! — вполне безмятежно посоветовал Оляля. — Зачем тебе этот огузок?
— Ты сдурел совсем? — в ужасе взмахнула руками Танька. — Тогда же имущество придется делить!
— Ну и разделите! Пусть Манька твой погусарит всласть, накушается свободы до отрыжки, а после, сама знаешь, к тебе же вернется!
— Нет, точно, крыша у тебя поехала, Лялька! — рассердилась Танька. — Шлюхи его выдоят и без штанов на улицу выставят. А то отравят или удушат. Это ведь только такие придурки, как Мишка, думают, что они одни этими девками пользуются. Ну трахнут они
— Таня, — поразилась Даша, — ты с чего на блатной жаргон перешла? Коммерция заставила?
— Коммерция! Какая, к черту, коммерция? Я из-за этой коммерции кое-как за десять лет дюжину рассказов для нового сборника написала. «Желтый абажур» называется. У моей мамы лампа настольная была с таким абажуром. Тепло было, уютно, светло. Нам бабушка сказки читала под этой лампой. — Она закрыла лицо руками и расплакалась. — Все ублюдок этот, Манька! Деньги на «Ланд Круизер» угрохал, чтобы с б… раскатывать, а мне даже на тоненький сборник деньжат собрать не можем.
Всего-то четыре авторских листа, с иллюстрациями — пять.
— Сколько тебе надо на издание книги? — спросила Даша.
Татьяна вмиг перестала плакать и вытерла слезы рукой в кожаной перчатке.
— Двадцать пять — тридцать тысяч. Но у тебя я не возьму. Мишка меня убьет, если узнает.
— Танька, — Оляля с недоумением уставился на нее, — тебе некуда такие деньжищи девать? Поделись со мной! Я им быстро найду применение!
— Ты все шутишь! — Татьяна с досадой отмахнулась от него. — А мне хоть волком вой. Член правления краевого Союза писателей, а за десять лет ни одной книжки не выпустила.
— К спонсорам обращалась? — спросила Даша.
— А-а, — махнула рукой Татьяна, — поговорила тут с одним, вечно антиквариат в нашей лавке скупает. Причем все подряд хватает, главное, чтобы подороже был0о! Пришла я к нему, он в кресле развалился, пальцы — веером, и нагло так ухмыляется: «А я тебя просил эту книжку писать?»
— Давай я с Мишей поговорю, — предложила Даша. — Пусть из своих гонораров выделит.
— Знаешь, — замялась Татьяна, — как-то стыдно за счет собственных средств издаваться. Получается, что я никакой не писатель, если денег на книгу найти не могу.
— Ох, какие нежности при нашей бедности, — скривился Оляля. — Пиши тогда, как Дашка, чтоб издательства в очередь за твоими книжками стояли. А то рвете пупы неизвестно за что, «нетленку» создаете. Только кто ее, кроме вас, читает?
— Гриша, прекрати! — прикрикнула на него Даша. — Как ты можешь сравнивать? У Тани — свое, у меня — свое. У нас с ней разные ниши…
— А ну вас! — Гриша опять подхватил их под руки. — Ты, Татьяна, к Лайнеру сходи! Он поворчит и даст.
— Нет, не даст! — вздохнула Танька. — Миша с ним в ссоре уже месяца два или три. Не здороваются даже.
— Я не знала, что они поссорились, — удивилась Даша. — Что-то серьезное?
— Понятия не имею! — Татьяна с надеждой посмотрела на нее. — Может, ты на него выйдешь? Он для тебя в лепешку разобьется!
— Не разобьется! — вздохнула Даша. — Мы с ним еще раньше поругались. И тоже не встречаемся,
— Ужас! — Танька даже споткнулась. — С чего ты на него рассердилась?
— Это наши личные дела. Одно могу сказать: он решил, что я из той категории женщин, которыми он может жонглировать, играть в футбол и обращаться, как с личной собственностью. Со мной это не прошло, вот он взял и оскорбился.
— Дашенька, лапочка, — Танька льстиво улыбнулась, — помирись с ним! Он тебя вмиг простит. Все знают: он к тебе неровно дышит. Он на радостях не только мою книжку издаст, но и мебель новую в союз купит. Он давно обещал, однако, когда наши придурки на тебя взъелись, про все обещания забыл и еще сказал, что лично заявится и всю эту старую рухлядь взорвет к чертовой матери.
— Кого взорвет? Придурков? — справился вежливо Оляля.
— Нет, мебель! — Татьяна сердито сверкнула на него глазами. — Не лезь со своими подковырками, когда мы разговариваем. — Она с надеждой посмотрела на Дашу. — Ну что? Согласна?
— Не знаю, Таня, — покачала головой Даша. — Я не пойду на попятную. Павел…
Она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд и подняла голову. Легкий на помине Паша Лайнер стоял метрах в пятидесяти от них возле навороченного внедорожника. Одет он был в свое любимое черное пальто до пят и занимался тем, что, насупившись, смотрел в их сторону. Заметив ее взгляд, Лайнер сердито вздернул голову. А сердце Даши ухнуло куда-то в пятки. Паша очень сильно сдал за последнее время. Похудел, осунулся…
«Но до чего же красив, зараза! — восхитилась Даша и тут же поправилась: — Правда, я терпеть не могу слишком красивых мужиков!» Последняя фраза была своеобразным заговором против Пашиных чар. В Лайнере, как в химической пробирке, смешались черкесская, немецкая, русская и польская кровь. Коктейль получился взрывоопасный, впору табличку вывешивать: «Не играй с огнем!» И те, кто этим предупреждением пренебрегал, очень долго за свои ошибки расплачивались.
Даша знала об этом, но, верно, была единственным человеком на земле, который нисколько не щадил Пашу в спорах, не считался с его амбициями и тщеславием. И ни в коей мере не попадала под его обаяние, которое было сногсшибательным для дам всех сословий, независимо от возраста и толщины кошелька.
Пашин джип рванулся с места, когда они не дошли до него метров двадцать. Следом двинулись машины охраны.
Даша проводила всю кавалькаду взглядом и неожиданно весело посмотрела на Таньку.
— Ладно, завтра, так и быть, навещу Пашу. Авось что-нибудь и выгорит!
Глава 12
Павла Свиридовского, лет десять носившего кличку Лайнер и поставившего перед собой на цыпочки весь Краснокаменский край, Даша нисколько не боялась. А после того как все точки в романе с Пистолетовым были расставлены, даже хотела этой встречи, потому что сильно скучала по нему. С Пашей ей всегда было весело и интересно. Рассказчиком он был просто замечательным. И прежде чем стать Пашей Лайнером, одним из самых богатых людей в России, прошел и Крым, и Рым, и Измаил…