С болью в сердце
Шрифт:
— За что? — испуганно.
И что, ты такого натворила?
Походу, сейчас всем достанется.
— За то, что докладывала моему отцу про все дела в школе…
Ох, ё…
Летунов усмехается.
Карина открыла рот чтобы что-то сказать…
— Не стоит… — Сандра выставляет руку, как бы вежливо затыкая ее.
И та, посмотрев на Летунова и не найдя поддержки, опустив виновато голову, уходит.
— Меня тоже уволишь? Я не сделал ничего предосудительного…
— Ты? — с усмешкой. — Ты очень хорошо сделал,
Замолчала. Опять окинула нас взглядом. Сделав глубокий вдох, продолжила:
— Ты всего лишь, купил мне лицензию. И потом вместе разменяли меня… с ним… — на последнем слове поворачивается ко мне, с тоской в глазах. — За десять миллионов…
Что, блять?
Внутри все сжимается.
— Что ты несешь? — рявкает отец.
Я в ахуе, если честно…
— Сандра… — пытаюсь вставить хоть слово, в ее нескончаемый поток упреков.
— А вот, все документально. Твой звонок в министерство, мне тут же дают лицензию и перевод суммы на кредитный счет Ситникова Николая со счета твоей фирмы… — показывает отцу документы. — Я же просила, не лезть… А про остальное я, вообще, молчу…
— Это бред…
— А ты ничего мне не хочешь сказать? — обращаясь ко мне.
А я, как воды в рот набрал. Тоже мне психолог… Хоть, слово в свое оправдание, и то не могу сказать. Вот что бывает, когда “личное”… И где это гребаное “разделение”, которому меня учили?
— Что ты ему пообещал за такие деньги? Может тоже ему докладывал обо всем? И не только то, что в школе происходит? Дороговато, получается. Мне кажется, ты, папа, переплатил…Это я оставляю вам… — вставая, кидает папку на стол.
Потом передумав, опять садится.
— Ты всё знал? — обращаясь к Марку.
— Знал, но не всё. Я…
— А мог бы сказать. Как друг. Я тебя отстраняю, пока бессрочно… — чеканит, перебивая Марка.
— Вы, Николай Владимирович, уволены… — обращаясь ко мне. — А тебя я видеть не хочу… — к отцу.
Встает и уходит.
— Да, подожди ты, никакие миллионы я не платил… — кричит ей вслед.
Срываюсь за ней. Ну уж нет. Так я этого не оставлю. Да, я виноват. Но даже у приговоренного к смерти есть последнее слово.
— Сандра, стой… — догоняю ее у машины, перехватываю дверь. — Дай все объяснить…
— У тебя было достаточно времени, чтобы все объяснить, не находишь? Самому. А сейчас я уже не хочу ничего слышать. Надо было раньше… — высокомерно.
Одергивает дверцу. Садится в машину. И отчаливает.
Пиздец! Дорого заплатил…
Глава 21. Типичная женщина
Я зомби. Неживая. Мертвая.
Уже несколько дней.
Сегодня, как и те дни, все утро слоняюсь по кабинету и приемной.
Имитация бурной деятельности. Лучшее, что было "создано" человечеством.
На самом деле, я тупо перекладываю вещи с места на место. Занимаю руки. В голове же мыслемешалка.
Я не плачу.
Я переехала из своей квартиры. Сняла другую. Чтоб опять никто не знал, где я живу. Потому что, Линда может сжалиться и сказать матери, а та отцу.
Охрану школы я предупредила, кого нельзя пускать. Но все зря. Как ни странно, никто и не появляется на моем пороге. А я все жду…
Где-то, внутри меня, глубоко, моя женская сущность очень хотела, чтобы он пришел и попросил прощения. И я бы простила. Наверное. Да, даже если бы не просил. Простила бы.
А гордость орет, что мне никто не нужен. И пусть не приходит. И не прощу. Лучше быть одной.
И вот, у них бой внутри меня. Не на жизнь, а насмерть. И плевать, кто победит. Потому что, он не пришел.
Ни это ли доказывает, что он виноват? И любви никакой, там не было?
Вот в это, не хочется верить совсем. Помню я его глаза, губы, прикосновения. Ну, не может, это быть фальшивкой. Или я дура наивная. А если так? Дура, каких поискать.
И, если это так, то больше никогда, никому не смогу открыться и довериться.
Лимит доверия иссяк.
Опять мама звонит. Принципиально не беру. Вот почему она не приехала? Знает, что я здесь днем.
Она на стороне отца. Обидно. Вот теперь до слез.
Почему? Даже, если я не права. Просто потому, что женская солидарность. Просто потому, что она мать, а я дочь.
Снова будет верещать о том, что с отцом так нельзя. У него сердце. Хоть бы, поговорила. И, вообще, он не виноват. Ага.
Это все ее инициатива. У отца другая тактика. Он меня отдаляет. И не важно, кто виноват, я или он. И ждет, когда я сама к нему прибегаю. И всегда дожидался. Но не в этот раз.
И Линда не звонит. Больно и досадно. А вот я была на ее стороне. Ну что ж…
Не хочу я эту школу. Когда все так. Не мое. Не хочу быть ему должна. Мне было важно самой. Без чьей-либо помощи.
Если я ее закрою, то подведу всех моих сотрудников и воспитанников. Поэтому целесообразно было ее продать и уехать подальше. Но кто ее с таким "прицепом", в виде Астахова, возьмет?
Может самому Астахову? Не… это бред. Он ее закроет сразу.
Одному из его клиентов?
"Это бесперспективно" — морщась, вспоминаю.
Так, и что?
Меня отвлекает телефонный звонок.
Николь? Очень любопытно.
Поднимаю.
— Сандра, привет. Не хочешь пообедать вместе? — елейным голоском.
Хотя, у нее всегда такой.
— Тебя мои родители подослали? — говорю первое, что приходит на ум.
Никогда не общались, а тут пообедать.
— Вообще-то, да. Но я, правда, хочу с тобой пообщаться, а не по их поручению. Даю честное слово, о твоем отце ни слова… — забавная тавтология получилась. Смягчаюсь.