С чистого листа
Шрифт:
Рейне довольно долго лежал без сна в постели, поглощенный раздумьями, и не сразу заметил, что рядом с ним никого нет. Это было необычно, как правило, Ангела вставала позже, чем он, но сегодня он, вероятно, проспал дольше обычного.
Полусонный, он скосил глаза в сторону и заметил, что на месте нет не только самой Ангелы, но и ее матраца и постели.
Рейне нашел Ангелу в комнате Себастьяна. Она спала возле его кровати на полу. Матрац занял почти всю комнату.
— Он проснулся сегодня ночью
— Ты скучаешь по дому, Себастьян? — спросил Рейне, насыпая мальчику в тарелку медовые хлопья. — Не бойся. Твои папа и мама возвращаются из путешествия, и скоро ты снова окажешься дома. Это будет здорово, правда?
Мальчик кивнул и принялся за еду.
— Самое простое — мы отвезем тебя в парк, где играют твои друзья. Я останусь у входа в парк, а ты пойдешь на площадку. Ты ведь сделаешь это, правда?
— Спешить некуда, — сказала Ангела. — Тебе ведь здесь нравится, правда?
Мальчик снова кивнул.
— Похоже, ты рад от него избавиться, — укоризненно сказала Ангела, когда Себастьян вышел из-за стола.
— Но будет только лучше, если мы как можно скорее покончим со всем этим делом. Для нас опасен каждый час промедления. Ты понимаешь, что мы рискуем тюрьмой, если нас выследят?
Ангела бросила в чашку кусок сахара и, не ответив ни слова, принялась размешивать чай.
— Сегодня мы отвезем его в детский сад, — сказал Рейне. — Хотя нет. Сначала мы вернем деньги. Пока ребенок у нас, они не обратятся в полицию. Он — наша надежная страховка. Сейчас я напишу и отнесу на почту письмо его родителям, а завтра отнесу деньги. Мы не можем ждать следующей воскресной службы.
Ангела обеими руками поднесла кружку ко рту и принялась пить кофе.
— Или, может быть, стоит поискать другое место, — продолжал вслух рассуждать Рейне. — Можно, например, оставить деньги в камере хранения на вокзале. Да, я сегодня же положу деньги в ячейку и сообщу родителям ее номер. Завтра они еще до полудня смогут их забрать. Если заплатить сбор, то можно держать вещь в камере хранения до семи суток, а это больше чем достаточно. Себастьяна мы вечером отвезем в город, на детскую площадку. Когда родители, забрав деньги, вернутся домой, им позвонят из детского сада.
Себастьян в это время носился по гостиной. Послышался грохот перевернутого стула. Ангела поставила кружку на стол и хотела встать, чтобы узнать, что случилось.
— Боже мой, не поранился ли он?
— По крайней мере, он не заплакал, — сказал Рейне. — Думаю, ничего страшного не произошло. Он очень обрадуется, когда на площадке снова встретится со своими товарищами по играм. Поедем отсюда завтра часа в четыре.
— Я не повезу его назад, — сказала Ангела.
— Да и не нужно. Можешь остаться дома. Это я смогу сделать и сам. Я напишу
— Ты вообще ничего не будешь возвращать.
Она встала. Рейне изумленно смотрел на жену.
— Не трогай его, понял? — злобно сказала она. — Да и деньги не трогай. Они и мои тоже, не забывай.
— Они не мои и не твои. Это краденые деньги, мы получили их путем вымогательства. Мы сделали это ради Бьярне, но он умер, и теперь все стало по-другому.
Голос его дрогнул. Он замолчал, чтобы не расплакаться.
Ангела яростно засопела.
— Ты!.. — Это слово прогремело с ее уст, как пистолетный выстрел. Она состроила презрительную гримасу. — Ты так глуп, что мне стыдно за тебя. Как я могла выйти замуж за такого дурака? Ничего не изменилось. Ты понял? Ничего! Мы заказали три билета на самолет. У нас есть деньги, чтобы их оплатить. У нас есть паспорта. У нас есть мальчик. Мы меняем билеты и летим прямо в Австралию. Теперь все стало гораздо проще, потому что наш ребенок здоров.
Рейне беспомощно уставился на расходившуюся жену. В ней изменилось все — взгляд, жесты. Она говорила быстрее, чем обычно, изменился даже ее голос. Но что такое она говорит?
— Ты хочешь сказать, что мы возьмем Себастьяна с собой? — прошептал он.
— Ты очень туго соображаешь, Рейне. Да, именно это я хочу сказать.
Она снова села и сделала глоток кофе.
Рейне смотрел на Ангелу во все глаза. Она, несомненно, сошла с ума. В ней что-то сломалось. «Все стало гораздо проще, потому что наш ребенок здоров». Какого ребенка она имеет в виду? О чем она вообще думает? С ней надо серьезно поговорить. Не надо ее осуждать или смеяться над ней.
Надо объяснить ей, насколько нереалистичны ее намерения.
— Я не могу понять, как ты себе это представляешь. Ты считаешь, что Себастьян может полететь по паспорту Бьярне? — спросил он. — Бьярне было два года. А Себастьяну пять, почти шесть. И выглядят… выглядели они по-разному, у Себастьяна куда больше волос, чем у Бьярне.
— Но Себастьян очень мал для своего возраста. Мы можем нести его на руках, а волосы можно остричь, — коротко возразила Ангела.
— Бог мой! — только и смог вымолвить Рейне.
Ему стоило большого труда сохранить спокойствие.
— Ладно, допустим, что нам удалось уехать в Австралию. Да, я говорил о мебельной мастерской или о кафе. Но, собственно говоря… если хорошенько подумать… то ничего бы из этого не вышло, Ангела. У нас бы ничего не получилось. Мы даже не знаем языка.
— А как, по-твоему, все получается у других переселенцев? Думаешь, мы первые, кто въезжает в Австралию без знания языка?
— Но на что мы стали бы жить?
— Мы бы стали торговать и проворачивать разные дела.