С любимыми не расставайтесь! (сборник)
Шрифт:
И – Дымшиц подписал! И мы с победой разошлись по домам.
А сценарий все же запретили. До следующего обсуждения.
Прощание с театром
Помню, вернулся «в гражданку» – скорей в театр! В какой угодно! И – ярусы, ярусы, ярусы, сколько их! И в первых рядах спекулянты с супругами, спекулянты с супругами, генералы с пепеже… генералы с пепеже – вот это я грешу, полевые жены были и прекрасные! И вот они – тянулись, тянулись к сцене! А генералы и спекулянты, вальяжно откинувшись в креслах, оценивают: вот эта ничего. (И – соседу, шепотком: «А эту стал бы?..») А хорошие актеры –
1945
Но вот пришло время и прощаться с театром двадцатого века. Кажется, вчера еще прокатывались эти взрывы духовной жизни. Театр Товстоногова. «Современник». Эфрос. «Таганка» Любимова.
1999
Заклинание 1
«Все уйдет в прошлое». Твои глупые поступки, и твое чрезмерное возмущение по пустым поводам, и то, в чем ты не был виноват, но другие подумали, что виноват. Все уходит в прошлое. Сначала оно будет уменьшаться в размерах – все меньше, все незначительней, а в конце концов исчезнет совсем, как будто и не было этого. И никто не будет помнить, как ты глупо себя вел, как неуместно шумел, и то, в чем ты не был виноват, а другие думали, что виноват, – тоже забудется ими.
Для спора с морем бед и тяготмой способ прост, как дважды два.Когда как все под землю лягуи сверху вырастет трава,когда, простившись с белым светом,мой дух покинет шарик сей —не то что это, вообще-токак не бывало жизни всей!..На людях – мордой об стол! То естьпокрыт позором и стыдом!..Когда навеки успокоюсь,я вспомню что-нибудь о том?Вот этой мудрости учусь:я буду помнить эту чушь?Когда отсюда я уйду,я вспомню эту ерунду?Заклинание 2
А войну вспомни! Заелся!
Заклинание 3
Дерзкое величие жизни
Рассказ о том, как мы с женой и сыном приехали жить в Ленинград и поселились в поселке Дибуны и знать не знали, что через две станции – море. А моря мы с женой и сыном не видели никогда в жизни. И никто не сказал нам, что море близко. Всем это было так известно, что и говорить-то было незачем.
Деревня стоит непосредственно на земле.
Воды земли омывают ее реками и речками.
Травы и деревья земли растут в ней непрерывно в самые страшные времена.
Небо смотрит так же пристально, как никогда не смотрит на города. Оно словно тщится искупить свою вину за неполадки в погоде.
Осень, зима, весна и лето значат здесь больше, чем в городе.
К переменам погоды в деревне прислушиваются и приглядываются деловито, но вместе с тем незаметно принимают в душу вкрадчивую их прелесть.
Не считая военного времени, когда деревни – это просто часть войны из снега и гари.
Очевидно, чувство любви, которое может стать радостью существования, поначалу не отказывает себе в праве поиздеваться. Подурачит, поводит за нос, собьет с толку, заморочит, десять раз обманет, а потом уж – перед кем искупит свои забавы, а перед кем и нет. Так и проживут. И думают, что все в порядке.
Но вон идет девушка – золотоволосая, платье треплется по ветру, она трубит в трубу… А она просто пьет из бутылки молоко, идет из магазина. Ну и что, ведь могла же идти и прекрасная девушка с трубой. Это же случайность, что не прекрасная и не с трубой.
А вот на вокзальной скамейке – задумалась, печально склонила голову… Ну и что, ведь могла сидеть и тихая, печальная, склонив голову, и лицо было бы у нее не одутловатое после портвейна.
Дело в том, что жизнь поразительна. Например: земля – шар. Почему не куб? Буквально со всех сторон над нами устроено небо. Поразительно, что мы живем один раз. Почему не семь? Или – ни одного? Это было бы гораздо естественней.
От давних, античных времен до нас дошли только легенды, мифы. Возможно, тогда существовали и критические и даже соцреалистические течения в искусстве. Но только те произведения, в которых ощущалась поразительность жизни, дошли до нас.
Искусство по сути своей – вызов человека небытию, необжитой пустоте мироздания. В простейшей форме такой вызов – отчаянные, счастливые, хриплые песни-крики Эдит Пиаф, немолодой, неизлечимо больной женщины. Вахтангов незадолго перед смертью сидел на репетиции «Принцессы Турандот» и, согнувшись от боли, кричал актерам: «Это – смешней! Это – смешней!..»
Другой жизни вместо этой не будет.Другой жизни вместо этой не будет.Другой жизни вместо этой не будет!…Замечать, ловить все, что уже перестал замечать. Вспомнить дождь, каким он был в детстве, когда мир вокруг обретал другой облик! Музыку, кто какую любил в молодости. Кто – джаз, кто – рок, кто – Шопена. А молодые женщины… Думаете, что мы на них уже не смотрим? Смотрим! Пусть с печальным восхищением.
Выиграть хоть этот светлый день у оставшихся дней жизни! Выиграть эту бессонную ночь у оставшихся ночей жизни! Хотя бы хорошим воспоминанием, хотя бы покоем души.