С любовью, Афродита
Шрифт:
Но сейчас!.. Эту новогоднюю ночь мы все должны запомнить надолго! Навсегда! Нельзя ничего испортить, однако счет уже идет на часы, а мы всё еще не вернулись из магазина.
– Вот он! – указал Марафон пальцем в сторону выхода.
Зен направлялся к нам с двумя бряцающими пакетами. Последний герой сегодняшнего торжества.
А теперь сваливаем! И поскорее, поскорее!
Домой возвращались нервные. Пока перетаскивали пакеты, кто-то навернул банку маринованных огурцов. Огурцы восстановлению не подлежат. Виновник не найден. Как же хорошо, что предусмотрительный
Ладно, фиг с ними, с огурцами. Елку наряжать пора. И пока наш симпатичный домашний повар возился на кухне с заготовками, мы все столпились возле густого дерева в центре гостиной. Щенок с удивлением разглядывал игрушки и блестящую мишуру. Одну мишуру затем пришлось вытаскивать из его рта. Ничего необычного для любопытного щенка.
Ах, как же она горела, эта изумительная ель! Стеклянные шарики самых разнообразных форм и размеров отражали свет разноцветной гирлянды. Мишурой обмотана, как шарфом. В несколько слоев.
Дело сделано. Можно приступать к следующему пункту.
– Плавненько, плавненько! – командовала я, пока Эрос с Зеном тащили стол. – Вы его зачем разложили-то уже? Его на месте раскладывают!
– Какая разница? – пожал плечами брюнет.
– Перевешивает в твою сторону! Навернете сейчас! Правее! Нет, нет, это слишком правее! Влево, влево!
– Женщина! – рявкнул Зен, с грохотом опуская на пол свою половину стола. Я сделала губы уточкой. – Просто сиди и смотри, как мужчины выполняют свою часть работы!
– Хорошо. Тогда помогу Эфиру на кухне, – примирительно сообщила я, и уже направилась было к блондину, но мужественный по чистой случайности поскользнулся на пищащей собачьей игрушке. В неудачном падении стукнулся подбородком об край стола и растянулся на полу.
– Мужская часть работы, блин, – ехидно прокомментировала я, прежде чем юркнуть к Эфиру.
– Так, – выросла перед испугавшимся блондином недвижимой стеной. – Нам нужны оливье, крабовый, селедка под шубой, мимоза…
– Я делаю по два салата одновременно обеими руками, – отчитался кондитер. – К Новому году точно успею.
– К Новому?! А как же Старый год отмечать?!
Расширившиеся глаза Эфира, похоже, привели меня в чувства. Я уже перегибаю палку. Все и так на нервах. Причем, из-за меня и моих капризов.
– Прости, Эфир, – искренне извинилась я. – Просто хочу, чтобы всё было идеально. Чтобы в этой семье… – Осеклась. Притихли все. Даже собака. – В смысле… у нас всё прошло лучше некуда, понимаешь?
– Все понимают, – склонил голову набок блондин. – И ты заслужила праздник, Элла. Будет так, как ты хочешь. Мы всё для этого сделаем. Обещаю.
Предательски задрожала нижняя губа.
Мои мальчики, мои дорогие… Это праздник не только для меня. Это праздник и для вас тоже! Сколько Новых годов вы пропустили из-за того ужасного происшествия? Очень-очень много! И это я сделаю всё для того, чтобы вы отметили этот Новый год как следует!
Пока
Боялась. Я просто боялась потерять их всех. Полтора месяца до Дня святого Валентина, и нервы мои трещат по швам. Хоть на учебу не ходи, а всё отведенное нам время посвещай подаркам.
Так хотелось к каждому подойти, заключить в теплые объятия, рассказать обо всем, что у меня творится на душе. Поблагодарить… Но тогда они догадаются. Все они догадаются, что я отчаялась. Что пытаюсь дать им надышаться перед смертью.
Эти счастливые лица. Смех, суета, безобидные подколы. Их голоса, запахи, манеры. Мне нужно запомнить досконально каждую деталь.
Запомнить и никогда не забывать.
– Скажи уже, что мы опять сделали не та-а-ак… – заскулил Марафон, подпрыгивая на месте.
Ах. Что-то совсем я забылась. Стою тут поодаль, смотрю на них грустно и молча, как в последний раз. Прощаюсь уже мысленно и вспоминаю всё хорошее, что между нами было. И плохое тоже. Любое воспоминание, связанное с подарками, бесконечно дорого мне.
– Ничего, ничего, – замахала руками.
Скользнула взглядом по столу, уставленному едой. Чего здесь только не было. Ваза с фруктами, салаты, закуски, нарезки, бутылки с шампанским.
Накрыто на шестерых. Шесть тарелок. Шесть ложек. Шесть вилок. Шесть фужеров.
Все эти люди состоят из плоти и крови. Они едят и пьют. Они рассуждают, высказывают свою точку зрения. Иногда грешат. Завидуют, гневаются, гордятся. Существуют. По воле богини или нет, но они снова со мной. Живые.
Стиснула кулаки.
И я никому не дам забрать их у меня.
Неспроста сама богиня любви затеяла это соревнование. Могла ли она испытывать меня на жертвенность? Я спаслась прежде, благодаря этим пятерым. Единственная выбралась со склада. Значит ли это, что сейчас я должна пожертвовать собой ради того, чтобы мои ребята окончательно вернулись к жизни? Исправить свою ошибку.
– Не упустила бы ты и этот шанс. Мало того, что навсегда останешься одинокой, так еще и с чувством вины. Я всё вижу, Элла.
Но единственный способ избавиться от чувства вины – поменяться с подарками местами.
Озарение пришло ко мне внезапно. Зен был прав. Мне нужно было избавиться от амнезии для того, чтобы найти лазейку. Однако я нашла не лазейку. Я нашла причину, по которой Афродита затеяла всё это. Жертвенная любовь. «Ромео и Джульетта», «Джейн Эйр», «Мастер и Маргарита». Одна испила яд, другая стала руками и глазами возлюбленного после потери его зрения, третья добровольно отправилась на бал Сатаны, лишь бы разузнать о судьбе своего дорогого Мастера. Примеров еще множество. И это ли не проявление чистой любви – поставить на первое место другого человека, а не себя самого? Вопреки нашему природному эгоизму, инстинкту самосохранения?